Целью исследования А. В. Клецкова, аспиранта Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, является проведение сравнительного анализа стилистических особенностей философско-богословских трудов И. Ильина и Н. Бердяева.
В задачи работы видят: описание понятия философско-богословского дискурса; обоснование его общих особенностей; сравнительное исследование стилистических характеристик трудов И. Ильина и Н. Бердяева; В основу статьи легла гипотеза о том, что на стилистическую характеристику философско-богословских трудов влияет функциональный стиль и тип дискурса, а также идиостиль и литературные предпочтения мыслителей. Исследование проведено на основе методов описания, стилистического анализа, сравнительного анализа. Проведенный анализ позволил сделать вывод о том, что труды И. Ильина и Н. Бердяева имеют ряд схожих стилистических особенностей в связи с принадлежностью их трудов к единому функциональному стилю, а различия в стилистике состоят в разном восприятии авторского нарратива, приближенного к художественной литературе или публицистике.
***
Данная статья посвящена сравнительному анализу стилистических особенностей философско-богословских трудов двух наиболее известных русских философов и теологов И. Ильина и Н Бердяева. Книги и статьи данных литературных деятелей подвергаются основательному исследованию в современной филологии и лингвистики. Однако их стилистические черты пока еще не исследованы в сравнительном аспекте, чем определяется актуальность настоящего исследования.
Философско-богословские труды следует относить к отдельному типу дискурса, построенному на слиянии философии и теологии. При этом ясная демаркационная черта между собственно философскими текстами и богословскими трудами до сих пор не проведена.
Вслед за С.Н. Стародубец, философско-богословский дискурс следует определять как «комплекс текстов, отражающих особенности лексикона, когнитивного уровня и прагматикона нескольких языковых личностей, объединенных общностью мировосприятия, языковой и концептуальной картины мира, – как символ русской лингвокультуры» [8, с. 5]. Сущность философско-богословского дискурса заключается в том, что в его содержании прослеживаются базовые теологические категории и понятия.
Исследуемый тип текста до сих пор не отражается в системе функциональных стилей. Чаще всего исследователи предлагают относить философско-богословские труды к научному функциональному стилю [7, с. 14]. С другой стороны, не каждый философско-богословский текст следует относить к научному стилю, исходя из значимых отличий таких трудов от собственно научных статьей, в частности, их стилистической образности.
Отличительной чертой философско-богословского текста, таким образом, является сочетание черт научного стиля с другими функциональными стилями и жанрами литературоведческих текстов. Так, язык философско-богословских текстов имеет черты, присущие поэзии, особенно в области стилистики, а именно экспрессивные единицы, повышенную метафоричность, образность.
Труды исследуемых в данной статье И. Ильина и Н. Бердяева следует относить к философско-богословским текстам И.А. Ильин (1883-1954 гг.) является одним из ярчайших представителей эпохи так называемого «философского ренессанса» в России и считается выдающимся русским философом XIX в. Отличительной характеристикой трудов И. Ильина является слияние философской линии и художественного начала. Его произведения характеризуются особым индивидуальным стилем и новаторским для русской словесности жанром философско-богословской прозы [9, с. 3]. Н.А. Бердяев (1847-1948) является представителем русского экзистенциализма и персонализма, автором оригинальной концепции философии свободы и концепции нового средневековья.
В рамках сравнительного анализа философско-богословских трудов И. Ильина и Н. Бердяевв необходимо, прежде всего, рассмотреть стилистические особенности используемой философами лексики. Традиционно философско-богословским текстам присуще обилие лексики религиозного содержания, которая отличается архаичностью и часто относится к возвышенному стилистическому пласту. Это связано с тем, что она связана с самой ранней формой религиозных представлений о мире.
Сравнительный анализ философско-богословских трудов И. Ильина и Н. Бердяева показывает, что лексика возвышенной / книжной стилистической окраски характерна для обоих мыслителей, а именно книжная лексика / книжная и устаревшая лексика (верование, слагать, узреть, тщета, чувствилище, сей, грезить, аскеза, онтологизм, искания, кесарь), поэтическая лексика (даровать), высокая лексика (ныне, деяние). Следует отметить также присутствие устаревшей лексика, обладающей соответствующими пометами в словарях, например, хождение, зеница, око. Некоторые служебные слова также являются устаревшими для современного читателя, что придает философско-богословским текстам более возвышенную окраску. Такая характерная черта больше присуща философско-богословским трудам И. Ильина. Например: …ибо слабые люди с трудом выносят опасность гибели [5, с. 6]; … дабы не исказить божественного действием собственной скудости [4, с. 126]. Дополнительно возвышенная стилистическая окраска философско-богословского текста в трудах И. Ильина дополняется устаревшими словоформами: «построяется», невынудимы и др.
В стилистическом аспекте книжной лексике обычно противопоставлены разговорные и просторечные лексические единицы. Несмотря на их традиционную противопоставленность, в анализируемых философско-богословских трудах И. Ильина и Н. Бердяева встречаются разновидности разговорной лексики. Так, в трудах И. Ильина больше используется народно-разговорная и собственно разговорная лексика: особливость; ничегонеделание. Для философско-богословских трудов Н. Бердяева в области стилистически сниженной лексики чаще встречаются просторечия: … он произносит свою хулу на Христа… [3, с. 5].
В стилистическом аспекте также следует выделить характерную черту философско-богословских трудов И. Ильина, которая лишь изредка встречается в произведениях Н. Бердяева – авторская терминология, которая в стилистическом плане отличается большой экспрессией и образностью. По мнению исследователя С.Н. Стародубец, авторские термины И. Ильина чаще создаются на основе метафорического переноса [8, с. 13]. Например, за счет метафорического переноса в философско-богословском труде И. Ильина появляется окказиональный термин душе-дух [4, с. 6], который позволяет осмыслить человека в религиозных терминах добра и зла.
Другой стилистической особенностью, присущей в той или иной степени каждому из анализируемых мыслителей, является фразеология. В философско-богословских трудах И. Ильина и Н. Бердяева используются фразеологизмы, широко известные в русском языке, для добавления образности и иносказательности повествованию: …она всегда на страже, дабы не исказить божественного действием собственной скудости…[4, с. 124]; Что русские евреи попали в тиски между большевизмом и погромом… [2, с. 4]; Он - литератор до мозга костей [3, с. 4].
Фразеологизмы в философско-богословских трудах И. Ильина являются следствием афористичности его религиозной и философской прозы, о которой говорит, например, О.С. Тульская [9, с. 20]. Поэтому только у И. Ильина встречаются не только собственно фразеологизмы, но и паремии: [Он] … или прекращает борьбу совсем и отходит в сторону («моя хата с краю») [5, с. 26]. У Н. Бердяева отличительной чертой фразеологизмов является возможность обыгрывания в дальнейшем контексте: Человек наложил свою печать на историю всех церквей и всех конфессий, и он всегда склонен принимать свою собственную печать за печать Божества [1, с. 2]. Фразеологизм наложить печать обладает книжной окраской и имеет значение «оставить заметный след, оказать воздействие». В дальнейшем контексте компонент фразеологизма печать обыгрывается с целью создать развернутое метафорическое повествование на основе фразеологического выражения.
В стилистическом аспекте философско-богословские труды И. Ильина и Н. Бердяева характеризуются обилием стилистические тропов и фигур, что вызвано слиянием в философско-богословском тексте научности и художественности. Одним из наиболее распространенных стилистических тропов является метафора. Это связано не только с личностью мыслителей-литераторов, но и с характеристикой философско-богословского дискурса – его глубокой метафоричностью, при этом метафора в текстах является «не просто оживляющей, но поясняющей, раскрывающей суть оригинальных рассуждений автора» [7, с. 33-34].
В философско-богословских трудах И. Ильина и Н. Бердяева чаще всего отмечается функционирование конвенциональной метафоры, в связи с чем ее новизна и оригинальность практически не ощущается читателем, но, с другой стороны, создается особая образность в повествовании мыслителей: плод фантазии, слепое доверие, сердце поет, материнское лоно и др. Художественная же метафора, создаваемая самим литератором и не являющаяся широко известной, чаще наблюдается у И. Ильина, что связано со слиянием научности с художественным стилем в его произведениях [9, с. 19], тогда как творчество Н. Бердяева больше близко публицистике. Например: Толпа не имеет единой души, но лишь множество взаимно «заражающихся» и «разжигающихся» душ [4, с. 7] – в приведенном примере И. Ильин использует, во-первых, медицинскую художественную метафору, основанную на описании души человека через медицинские термины (заражаться), вовторых, метафору, связанную с понятием огня.
Более того, художественные метафоры в философско-богословских трудах И. Ильина, в отличие от трудов Н. Бердяева, часто являются развернутой метафорой, т.е. функционируют в широком контексте в одном и том же метафорическом образе: Правда, это индивидуальное тело есть не только «заграждающая стена», но и «впускающая дверь»; и не всякому человеку по силам выдерживать физические лишения и муки, отстаивая эту «дверь» и настаивая на «невторжимости» своей души [4, с. 29] – в данном контексте можно выделить три элемента метафоры, основанной на описании человеческого тела и его влияния на душу через термины жилища.
Философско-богословские труды И. Ильина отличаются обилием эпитетов, которые практически не используются Н. Бердяевым в его философско-богословском дискурсе. При этом следует отметить, что и у И. Ильина, и у Н. Бердяева для описания одного и того же объекта используется от двух и более эпитетов: Грозные и судьбоносные события, постигшие нашу чудесную и несчастную родину, проносятся опаляющим и очистительным огнем [5, с. 1]; … это вело и ныне ведет к самым тягостным, извращенным, трагическим последствиям [6, с. 7-8].
Одним из распространенных стилистических топов в философско-богословском дискурсе и И. Ильина, и Н. Бердяева является антитеза, т.е. противопоставление. У И. Ильина антитеза очень разнообразна и строится либо на лексических, либо на словообразовательных антонимах. В философско-богословских трудах Н. Бердяева антитеза характеризуется не столько разнообразием, а сколько наслоениями антитез в одном и том же контексте: Весь Мережковский в антитезах христианства и язычества, духа и плоти, неба и земли, общественности и личности, Христа и Антихриста и т. д. и т. д. [3, с. 6].
Только в философско-богословских трудах И. Ильина встречаются такие стилистические тропы, как олицетворение, аллюзия и игра слов. Олицетворение используется с целью создания персонифицированного образа неодушевленного, абстрактного явления: страсти и деяния его дышат враждою и разъединением [5, с. 20]. Целью аллюзии является создать параллель между известными мифологическими или библейскими персонажами современной мыслителям жизнью человека: А тот, кто был побит камнями, – светит, греет и исцеляет [6, с. 31]. Игра слов является яркой стилистической особенностью, которая в философско-богословских трудах И. Ильина сочетается со стилистической образностью окказиональных терминов, как в следующем контексте: человеческая душа… не может… не «у-ничто-живать» священных содержаний жизни и Божиих лучей [4, с. 124]. Игра слов в приведенном примере заключается в переосмыслении этимологии слова уничтоживать (от уничтожать) и его связи со словом ничто.
Философско-богословские труды Н. Бердяева также характеризуются отличительными стилистическими особенностями, которые не наблюдаются или почти не используются И. Ильиным. Одним из таких стилистических приемов является сравнение, которое преимущественно используется в трудах Н. Бердяева: И эта человеческая активность не только развивала то, что, как семя, было заложено в Божественном Откровении…[1, с. 2]; … что его нет, что вот-вот он исчезнет, как мираж [3, с. 27]. С нашей точки зрения, доминирование сравнения в книгах Н. Бердяева связано с тем, что его философско-богословские труды часто переплетаются с публицистикой, в которой стилистическая образность должна быть максимально понятной читателю. Если сравнить с метафорой, которая характерна больше для философско-богословских книг И. Ильина, склонных к большей художественности, то можно сделать вывод о меньшей понятности многих метафор для широкой массы реципиентов философско-богословского дискурса.
Только в трудах Н. Бердяева отмечается применение гиперболы. Гиперболический язык является характерной чертой стилистики творчества Н. Бердяева: коммунизм, порицаемый Н. Бердяевым, описывается им гиперболизацией кошмара и ада коммунизма [2, с. 9]; гиперболическое превознесение Розанова происходит за счет его сравнения с великим философом: русским Ницше [3, с. 5]. Также только у Н. Бердяева встречается метонимия с целью создания собирательного образа человечества: Наша эпоха задыхается от злобы [1, с. 10].
Отличительные стилистические особенности наблюдаются в области использования стилистических фигур, которые строятся на основе повтора, который позволяет обеспечить эпичность изложения, характерную для поэзии летописного слога. Наибольшее разнообразие повторов наблюдается в философско-богословских трудах И. Ильина, что связано с музыкальностью его слога. Параллелизм наблюдается и в трудах Н. Бердяева, однако в дискурсе И. Ильина параллелизм встречается чаще и распространяется на более широкий контекст. Инвертированный синтаксический повтор (хиазм) также наблюдается и у И. Ильина, и у Н. Бердяева: Да будет ваш меч молитвою, и молитва ваша да будет мечом! [5, с. 1]. Для обеспечения функция воздействия и мелодичности авторы используют лексические повторы: … группа морализирующих публицистов неверно поставила вопрос и неверно разрешила его … отстаивала свое неверное разрешение неверного вопроса как богооткровенную истину [5, с. 2-3].
Только в трудах И. Ильина отмечается такой вид синтаксического повтора, относящегося к стилистическим фигурам образности, как анафора. При этом в отдельных случаях анафора охватывает сразу несколько абзацев. Другим интересным способом создания мелодичности повествования у И. Ильина является гомеология, или морфемный повтор: … вступить на путь самообуздания и самоуправления [5, с. 20].
К особенностям философско-богословского дискурса относится инверсия в предложениях и словосочетаниях, что обычно характерно для архаичного церковного повествования и философского нарратива. Поэтому инверсия является одним из характерных стилистических приемов философско-богословских трудов и И. Ильина, и Н. Бердяева: по существу своему; Беспомощны мы; не имеют признаков юридических; точка зрения христианская. При этом более частотна инверсия у Н. Бердяева, которая пронизывает весь узкий контекст и позволяет сделать повествование в философско-богословском тексте более возвышенным.
Отдельно следует выделить стилистические особенности фонетического уровня, которые обусловливают музыкальность философско-богословского дискурса, присущую И. Ильину. Одной из фонетических стилистических особенностей трудов И. Ильина является аллитерация, которая встречается, прежде всего, в авторском повествовании: …все, что совершается, совершается по воле Божией, и злодей, злодействуя по Его воле, не имеет никаких оснований воздерживаться от своих злодеяний, но всегда может прикрыть их тою же ссылкою... [5, с. 42-43]. Частое повторение звуков з и ж позволяют более наглядно отобразить жестокость содержания, жесткость описываемых грехов. В трудах И. Ильина также наблюдаются аллитерация в цитатах из произведений русских писателей: «Бой барабанный, крики, скрежет, – Гром пушек, топот, ржанье, стон» [6, с. 44].
Другой стилистической особенностью фонетического уровня является включение рифмованных строк в философско-богословское повествование в трудах И. Ильина, которые являются цитатами из стихотворений русских писателей, таких как Григорьева [4, с. 125], Лермонтова [6, с. 23] и др.
Исходя из проведенного исследования, можно сделать вывод, что труды И. Ильина и Н. Бердяева по своей стилистической характеристике, прежде всего, отвечают требованиям построения философско-богословского текста, что выражается в обилии книжной и возвышенной, часто архаичной лексики, высокой метафоричности, обилии средств стилистической образности и повторов разного типа. Однако некоторые стилистические особенности разнятся в произведениях И. Ильина и Н. Бердяева, что связано с большей художественностью философско-богословского дискурса И. Ильина и близостью трудов Н. Бердяева к публицистике. Следовательно, необходимо заключить, что стилистические особенности философско-богословских трудов русских мыслителей зависят как от типа дискурса и функционального стиля, так и от идиостиля самого литератора.
Литература
1. Бердяев Н.А. Вселенскость и конфессионализм [Электронный ресурс]. М.: Директ-Медиа, 2016. Режим доступа: http://www.vehi.net/berdyaev/vselensk.html
2. Бердяев Н.А. Еврейский вопрос, как вопрос христианский [Электронный ресурс] // Библиотека «Вехи». Режим доступа: http://www.vehi.net/berdyaev/ant1.html
3. Бердяев Н.А. Новое христианство [Электронный ресурс] // Типы религиозной мысли в России: собрание сочинений. Т. III. Париж: YMCA-Press, 1989. Режим доступа: http://www.vehi.net/merezhkovsky/berdyaev.html#_ft n1
4. Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта. Papor, 1993. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://lib.pravmir.ru/library/book/255
5. Ильин И.А. О сопротивлении злу силою [Электронный ресурс]. М.: Даръ, 2019. Режим доступа: https://legitimist.ru/lib/philosophy/i_ilin_o_soprotivle niyu_zlu_siloyu.pdf
6. Ильин И.А. Путь к очевидности [Электронный ресурс]. М.: Художественная литература, 2020. Режим доступа: https://filosoff.org/ilyin/wpcontent/uploads/sites/117/2015/11/ilin-i.-put-kochevidnosti-filosoff.org_.pdf
7. Козловская Н.В. Язык русской религиозной философии: от текста к термину и от термина к тексту: Монография. СПб.: Свое издательство, 2018. 462 с.
8. Стародубец С.Н. Специфика организации языковых символических средств в дискурсе И.А. Ильина: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2009. 39 с.
9. Тульская О.С. Литературно-художественное своеобразие прозы и поэзии русского философа И.А. Ильина: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Мытищи, 2020. 22 с.