В статье магистра истории, аспиранта Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия Копылова Артёма Александровича рассматривается характер и личные особенности патриарха Алексия I (Симанского) через призму восприятия его окружения.

Изучение личности невозможно без выявления особенностей восприятия человека его современниками. Среди окружения патриарха Алексия I (Симанского) есть два иподиакона, которые в своих мемуарах почтили память главы Русской Православной Церкви. На основе воспоминаний митрополита Питирима (Нечаева) и священника Вадима Смирнова показано, каким видели первосвятителя его церковнослужители. В статье дан его словесный портрет и описаны особенности характера, отмеченные ближайшим окружением. В воспоминаниях патриарх показан как величественный архипастырь, который до конца жизни сохранял трезвость ума, чувство собственного достоинства. Любовь к богослужению он стремился передать сослужившим с ним, что вызывало ответную любовь его паствы.

***

В апреле 2020 г. исполнилось 50 лет со дня смерти Патриарха Московского и всея Руси Алексия I (Симанского). Среди людей, находившихся в ближайшем окружении Святейшего, были иподиаконы, то есть мужчины, которые несли послушание церковнослужителей при архиерее. А. А. Ткаченко в своём очерке отмечает, что деятельность иподиаконов не ограничивается только помощью за богослужением. Церковнослужители могут выполнять также функции секретарей при преосвященных или иные послушания. О служении таких клириков в советское время известно немногое. Между тем есть немногочисленные документы, которые позволяют говорить об их деятельности, а также личные воспоминания церковнослужителей, в которых есть информация о событиях и современниках авторов мемуаров.

В настоящей статье на основе сборника рассказов «Русь уходящая» митрополита Питирима (Нечаева) и мемуаров священника Вадима Смирнова «Рядом с Патриархом» будет показано, каким видели главу Русской Православной Церкви его иподиаконы.

Владыка Питирим был церковнослужителем патриарха Алексия в начале первосвятительского служения последнего с 1945 по 1951 г. В свою очередь, священник Вадим Смирнов стал нести это послушание по протекции архимандрита Питирима с 1960 г., когда последний был уже преподавателем в Московской духовной академии. Само иподиаконское служение Вадим Смирнов нёс с 1960 по 1962 и с 1966 по 1970 г. с перерывом на службу в армии.

Рассказы митрополита Питирима были записаны его духовными чадами Т. Л. Александровой и Т. В. Суздальцевой5 . По их же замечанию в предисловии, сам владыка не любил говорить монологами, ему нужен был собеседник, и уж тем более волоколамский преосвященный отказывался писать мемуары. Также и священник Вадим Смирнов постарался в воспоминаниях рассказать, каким он запомнил главу Русской Православной Церкви в последние десять лет его жизни.

Изучение жизни патриарха Алексия нашло отражение в различных монографиях и статьях. С одной стороны, А. Л. Казем-Бек6 и В. А. Никитин провели масштабный анализ всей жизни патриарха, выделили основные её вехи. М. И. Одинцов предложил свой взгляд на жизнь Святейшего и его руководство Церковью.

В иных трудах жизнь главы Русской Православной Церкви рассматривается в контексте церковно-государственных отношений середины ХХ в. Таковыми являются исследования О. Ю. Васильевой, Д. В. Поспеловского, Т. А. Чумаченко, М. В. Шкаровского, А. Роккучи и других.

Однако если воспоминания митрополита Питирима находят отражение в литературе, то воспоминания священника Вадима Смирнова до сих пор не учитывались в исторической церковной науке. В настоящей работе необходимо показать именно видение главы Церкви его современниками. Заметим здесь, что в силу специфики мемуарного жанра в этих воспоминаниях имеются некоторые субъективные оценки.

Впервые говоря о Его Святейшестве, митрополит Питирим отметил высокое происхождение предстоятеля: «Патриарх происходил из дворянского рода Симанских, потомков псковских воевод, свято хранивших традиции древнего благочестия». Для него большое значение имела Троице-Сергиева лавра: в ней он учился после получения светского образования и службы в армии, там же глава Русской Церкви «обычно очень скромно, по-монашески, отмечал свои дни рождения, скрываясь от торжественных официальных поздравлений». Именно в этом монастыре 14 декабря 1958 г., на вечере памяти святителя Филарета Московского, Вадим Смирнов, а тогда студент Московской духовной семинарии впервые познакомился с патриархом, который по обыкновению дарил молитвословы ученикам духовной школы. Обычному студента из Сибири встреча показалась необыкновенной. Вторая встреча произошла на Крестопоклонной неделе в 1960 г., когда студент третьего класса Вадим Смирнов был назначен постоянным иподиаконом первосвятителя.

Режим дня Святейшего был строг и по-монашески скромен. «Он был очень воздержан в быту, питался по уставу, строго соблюдая все посты и постные дни. Вообще, трапеза полагается дневная и вечерняя, а до 12 часов дня считается неуставной, и специальных молитв к ней нет». «Стол Святейшего скромен. Мне нередко приходилось петь в покоях, а значит, и бывать за ужином и завтраком. Мясного я никогда не видел, хотя в числе сидящих были и мирские… Вино подавалось редко… сам Святейший вкушал пищи очень мало. Больше всего любил он чай». Данная аскеза, конечно, нестандартна для главы Церкви, однако патриарх, будучи архиереем блокадного Ленинграда, помнил те голодные годы, что также могло сказаться на простоте его рациона.

В силу возраста (в 1960-е гг. Святейшему было 83–92 года) Святейший в различных местах передвигался на кресле-коляске. Священник Вадим Смирнов вспоминает, что видел главу Церкви в таком приспособлении в Одессе и в Троице-Сергиевой лавре в 1967 г. Несмотря на это, в памяти священнослужителя тринадцатый глава Русской Православной Церкви предстаёт с контрастно-чёрными глазами, которые были ещё и быстрыми, живыми, умными, алой яркости губами, мягкими и приятными волосами. Первосвятитель мог пожаловаться на боли в ногах или в голове, что, однако, не мешало ему приезжать на службы, совершать их, хотя иподиакон не раз слышал его старческие стоны от переносимой боли.

Будучи престарелым человеком, глава Церкви сохранял обаяние, которое отмечали его собеседники. Патриарх любил жизнь, интересовался по-отечески и жизнью своего окружения. Митрополит Питирим вспоминал: «Патриарх очень не любил, когда я уезжал, и на поездки благословлял нехотя. Как-то собрался я поехать в Караганду на Рождество, отпросился, пообещав, что вернусь к Крещению. А когда приехал, было холодно, я весь промёрз и заболел. На Крещение меня не было. Потом выздоровел, прихожу, патриарх говорит: “Ну вот, не надо было ездить!” — “Как же, ваше Святейшество, вы же сами разрешили!” — “Ну, как разрешил?”».

«Характер у патриарха был очень контрастный. Я бы сказал, огненный, — рассказывал митрополит Питирим. — Когда он сердился, весь вспыхивал, приходил в страшный гнев, но потом всегда сам очень от этого расстраивался и жалел о случившемся. Кроме того, он обладал большим чувством юмора. Надо сказать, что настоящий русский юмор тонок, мягок и весьма саркастичен. Ещё Гоголь сказал: “Горьким смехом моим посмеюся”».

Беспорядок — черта, которую Его Святейшество не любил. «В бумагах и на столе» всё всегда лежало на своём месте. Владыка Питирим (Нечаев) говорил, что у первосвятителя можно было поучиться аккуратности и порядку. В качестве примера владыка привёл курьёзный случай: «Про Колчицкого [патриарх] говорил: “Ну вот, был у меня отец протопресвитер, вывалил на стол ворох бумаг и всё говорил, говорил… И что это? Принёс! Ничего не систематизировано, ничего не понятно!” И начинал раскладывать их по кучкам…». Будучи пунктуальным человеком, патриарх требовал того же и от своего окружения. «Приехав в собор, Патриарх мгновенно обнаруживал в алтаре непорядок, если таковой случался. Например, никто не замечал почему-то, что не горел семисвечник перед престолом… Святейший сразу замечал, на ком облачение сидит небрежно, у кого ряса коротка».

Любовь патриарха к богослужению была важной составляющей его жизни. По мнению главы Церкви, совершение служб — «как драгоценная вышитая ткань, и его надо “творить”, как вышивку, а любая пауза или заминка — это как разрыв на ткани. Сам он совершал богослужение вплоть до последних дней своей жизни регулярно — во всяком случае, по всем праздникам. Он очень ценил стихиру Великой Среды “Яже во многи грехи впадшая жена”, автором которой была монахиня Кассия. Когда однажды стихиру не спели, он страшно расстроился: “Ну, как же можно было не спеть такую стихиру!”» Священник Вадим Смирнов добавляет: «Нередко у меня спрашивал, какое Евангелие будет читать, как начинается… На полиелей Святейший облачался в голубую мантию, надевал митру. Крестное знамение он совершал всегда истово, без искажений». Такая любовь к верному исполнению служб связана с дореволюционным опытом будущего главы Церкви: он воспринял эту качество от своего духовного отца, митрополита Арсения (Стадницкого).

Таким образом, в воспоминаниях иподиаконов патриарх Алексий предстаёт величественным архипастырем, сохранившим до конца жизни трезвость ума и чувство собственного достоинства, связанное с его происхождением. Глава Церкви по-человечески охотно мог поделиться своими немощами, связанными со здоровьем. Первосвятитель Русской Православной Церкви любил чёткое исполнение обязанностей, порядок в богослужебной и иной деятельности. Будучи человеком, воспитанным до революции, патриарх Алексий стремился передать опыт служения в синодальную эпоху своему окружению. По-отечески стараясь относиться к сослужителям, Святейший наставлял их словами Христа: «По тому узнают все, что вы — мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35).

Источники

Питирим (Нечаев), митр. Русь уходящая. Рассказы митрополита Питирима. М.: [б. и.], 2003. Смирнов В., свящ. Рядом с Патриархом (воспоминания иподиакона). Владимир: Владимирская епархия, 2004.

Литература

Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь в политике советского государства в 1943– 1948 гг. М.: Институт российской истории РАН, 2001.

Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский Собор. М.: Лепта, 2004.

Казем-Бек А. Л. Жизнеописание Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I // БТ. 1998. № 34. С. 13–185.

Никитин В. А. Патриарх Алексий I: Служитель Церкви и Отечества. М.: Эксмо; Московская Патриархия, 2013.

Одинцов М. И. Патриарх Алексий I (Симанский): биографические заметки. К 130-летию со дня рождения. [Электронный ресурс]. URL: https://rusoir.ru/president/presidentworks/president-works-219/ (дата обращения 16.11.2020).

Одинцов М. И. Патриарх победы. Жизнь и церковное служение патриарха Московского и всея Руси Алексия (Симанского). М.: РОССПЭН, 2015.

Одинцов М. И., Буевский А. С. Алексий I. Патриарх Московский и всея Руси // ПЭ. 2000. Т. 1. С. 676–698.

Одинцов М. И., Чумаченко Т. А. Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК (СМ) СССР и Московская патриархия: эпоха взаимодействия и противодействия, 1943–1965 гг. СПб.: Российское общество исследования религии, 2013.

Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М.: Республика, 1995.

Роккучи А. Сталин и патриарх: Православная церковь и советская власть, 1917–1958. М.: РОССПЭН, 2016.

Ткаченко А. А. Иподиакон // ПЭ. 2011. Т. 26. С. 171–173.

Чумаченко Т. А. Государство, православная церковь, верующие, 1941–1961 гг. М.: АИРО‑ХХ, 1999.

Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М.: Вече, 2010.

Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. Государственноцерковные отношения в СССР в 1939–1964 гг. М.: Крутицкий монастырь, 1999.

Источник: Копылов Артём А. "Патриарх Алексий I (Симанский) в воспоминаниях его иподиаконов". Богословский вестник, № 4 (39), 2020. с. 223-230. DOI: 10.31802/GB.2020.39.4.012

Фото: Pravoslavie.ru