В статье кандидата богословия, докторанта ОЦАД протоиерея Сергия Звонарева с опорой на источники и исследовательскую литературу комплексно излагается одна из ярких и насыщенных страниц отношений Русской православной церкви и Римско-католической церкви во второй половине XX в. — присутствие московских церковных наблюдателей на Втором Ватиканском соборе. Отечественные и зарубежные ученые предпринимали попытки выяснить причины, побудившие священноначалие Русской церкви изменить первоначально сдержанное отношение к перспективам присутствия ее представителей на Соборе Католической церкви, связать решение принять приглашение католической стороны с политикой Советского Союза в отношении Ватикана. Оценки и выводы большинства исследователей свидетельствуют о взаимосвязи решения руководства Московского патриархата о направлении в Рим наблюдателей с политическими интересами СССР. Однако эта внешняя сторона вопроса оттеняет его внутреннюю сторону, а именно интересы Церкви, которые последовательно продвигал в своей деятельности на католическом направлении митрополит Никодим (Ротов). Церковные и государственные интересы отличались, однако были тесно переплетены между собой. Налаживание отношений Московского патриархата и Советского Союза с Ватиканом имело отличные друг от друга цели: Церковь пыталась преодолеть внутреннюю изоляцию и укрепить международный авторитет, СССР старался вовлечь Ватикан в мирное движение, снизить градус его антисоветского настроя и приобрести в его лице партнера в стане западных стран. При этом продвижение интересов Ватикана на советской территории, в первую очередь попытка решить проблему положения униатов, встречало солидарное противление и властей Советского Союза, и руководства Русской церкви, делало их союзниками. Тема делегирования наблюдателей Московского патриархата на Второй Ватиканский собор была одной из немногих, которая отвечала интересам всех сторон — Русской церкви, Советского Союза и Ватикана.

Второй Ватиканский собор задумывался как эпохальное событие для Римско-Католической Церкви[1]. Подчеркнуть его размах и значение не только для Католической Церкви, но и для иных христианских церквей, в том числе Православной Церкви, «вселенский» характер Собора, его устремлённость к христианскому единству призвано было присутствие на нём православных представителей и наблюдателей от протестантских и Древних восточных церквей. Собор стал выразителем такого явления как «католический экуменизм», открыл ему дорогу в будущее.

Большая работа по подготовке делегирования представителей Московского Патриархата на Собор Католической Церкви была проделана Отделом внешних церковных сношений, руководство которого стремилось использовать римский соборный вопрос в своей повестке отношений с Константинопольским Патриархатом и другими Поместными Православными Церквами, а также Всемирным советом церквей и советским государством.

С целью выяснения позиции Константинопольской Церкви по приемлемым способам приглашения православных участников на Собор 15-16 февраля 1962 года Фанар посетил секретарь подготовительного ко Второму Ватиканскому собору Секретариата по вопросам христианского единства[2] священник И. Виллебрандс[3]. Ставка ватиканской стороны делалась на координирующую роль Фанара в православном мире, посредством чего планировалось получить наблюдателей на Соборе от Поместных Православных Церквей. Патриарх Константинопольский Афинагор запросил мнения предстоятелей Автокефальных Церквей по вопросу целесообразности православного присутствия на Соборе Католической Церкви. Патриарх Сербский Герман, полагая, что вопрос присутствия Православных Церквей на Соборе Католической Церкви имеет большое историческое значение, предлагал Патриарху Афинагору провести 3-9 сентября 1962 года в Белграде встречу иерархов от каждой Автокефальной Церкви, на которой могла быть согласована общая позиция по присутствию на Соборе[4]. Поскольку такая позиция предстоятеля Сербской Церкви была доведена до главы Московского Патриархата, в ответном письме сербскому собрату Святейший Патриарх Алексий сообщил о целесообразности каждой Поместной Православной Церкви самостоятельно решить вопрос о направлении наблюдателей на Собор и выразил сомнение в том, что на общей встрече церковные представители смогут достичь общего решения[5]. В круг Православных Церквей, скептически настроенных к идее направления православных наблюдателей на католический Собор, равно как и к инициативе сербского патриарха провести общеправославную встречу в Белграде, входила Болгарская Церковь. Русская Церковь также выражала сдержанное отношение к перспективам направления своих наблюдателей на Собор с самого начала подготовки соборного процесса. Вот как отзывались в официальной церковной прессе того времени:

Московская Патриархия рассматривает предстоящий католический собор как чисто римско-католический акт и, со своей стороны, не имеет никаких оснований, тем более намерений, вмешиваться в это дело[6].

В Русской Церкви была заметна тенденция воспринимать Второй Ватиканский собор сквозь призму политики Ватикана, «политического католицизма». Последний, по мнению доцента Ленинградской духовной академии А. Ф. Шишкина, не осуществляет на практике христианского учения о братолюбии и миролюбии, а Папа Иоанн XXIII не производит впечатление главы Римско-Католической Церкви, решившего расстаться с агрессивным политическим курсом Ватикана[7]. В «Журнале Московской Патриархии» в мае 1961 года озвучивались сомнения в том, что Второй Ватиканский собор в условиях мирового политического раскола и гонки вооружений сможет возвыситься над противоречиями эпохи и сказать слово примирения, обращённое к народам. Опасались и превращение Собора в инструмент достижения политических целей, не совместимых с духом христианства[8]. Москва в контексте «холодной войны» рассматривала Собор как попытку определённых сил внутри Католической Церкви объединить христианские церкви против коммунизма[9]. В вышеупомянутой статье в церковном журнале утверждалось, что основа христианского единства несовместима ни с принципом монархической централизации церковной власти, ни с враждой к инакомыслящим:

Не власть, а любовь должна объединить христиан. И в силу этого убеждения, исключающего какое бы то ни было участие наше в деяниях нового Concilium Vatikanum, Московская Патриархия отвечает кардиналу Беа: NON POSSUMUS![10].

Позиция автора статьи, писавшего от имени руководства Русской Церкви, встретила удивление и непонимание со стороны официальных представителей Римско-Католической Церкви и более широких католических кругов[11].

Схожей с позицией Московского Патриархата была и позиция большинства Православных Церквей. В телеграмме Святейшему Патриарху Алексию от 8 сентября 1962 года Патриарх Афинагор информировал о том, что ожидание поступления отрицательных отзывов из Поместных Церквей делает невозможным направление православных наблюдателей на Второй Ватиканский собор[12]. Дистанцирование Поместных Церквей от инициатив Римско-Католической Церкви было продиктовано их историческим отрицательным опытом столкновения с политикой прозелитизма со стороны католиков и боязнью вновь оказаться перед лицом властных притязаний Рима на Православную Церковь. Однако в Московском Патриархате ожидали того, что Фанар всё же пошлёт своих наблюдателей на Собор[13].

Ватикан осознал, что его намерение добиться консолидированного представительства Православных Церквей посредством Константинополя не увенчалось успехом. Посредничество Фанара было неприемлемо для Московского Патриархата, готового рассмотреть вопрос о наблюдателях только после получения прямого приглашения из Рима[14]. Современный итальянский историк Валерия Мартано обращает внимание на существенное различие в подходах Константинополя и Москвы к решению вопроса о православных наблюдателях на Соборе: для Фанара главным было не собственное участие или неучастие в Соборе Католической Церкви, а утверждение ведущей роли Константинопольского Патриархата в семье Православных Церквей, в то время как Русская Церковь предпринимала шаги, чтобы помешать такой политике Константинополя, и настаивала на принципе автономности в принятии решений Автокефальными Церквами[15]. Ватиканская дипломатия обратила свой взор на Москву. По словам немецкого историка-слависта Эдуарда Винтера, Папа Иоанн XXIII придавал исключительное значение присутствию на Соборе представителей Русской Церкви[16]. Потому за две недели до открытия Собора в Москву прибыл священник И. Виллебрандс[17]. Представитель Ватикана ехал в Москву с единственной целью – ведение переговоров с Русской Церковью по вопросу о её наблюдателях на Соборе[18]. Этот визит стал ответным на посещение в августе 1962 года председателем ОВЦС архиепископом Ярославским и Ростовским Никодимом Франции в том числе с целью встречи в Париже с монсеньором И. Виллебрандсом, а в г. Метце с деканом коллегии кардиналов епископом Остии кардиналом Евгением Тиссераном[19]. Последний подтвердил заинтересованность Римско-Католической Церкви иметь наблюдателей от Русской Церкви на Втором Ватиканском соборе и заверил в том, что на Соборе не будет акций против коммунизма как политической системы, а обсуждение атеизма как мировоззрения будет вестись вне политического аспекта[20]. Отсутствие или минимизация угрозы выпадов против Православия и советского государства было важным условием для направления Русской Церковью наблюдателей на Собор[21].

Программа московского визита монсеньора И. Виллебрандса была наполнена встречами, ежедневным совершением месс в московском католическом храме святого Людовика, посещением богослужений в московских храмах, в том числе в Богоявленском кафедральном соборе, храмах Троице-Сергиевой лавры и Московской духовной академии, знакомством со столичными достопримечательностями. Дважды посланник Ватикана посещал ОВЦС: 28 сентября и 1 октября 1962 года. Встречи проходили с участием председателя Отдела архиепископа Ярославского и Ростовского Никодима. Двадцать восьмого сентября монсеньор И. Виллебрандс провёл рабочую беседу с архиепископом Никодимом, а после стал гостем расширенной встречи с участием некоторых членов Священного Синода, преподавателей духовных академий и сотрудников ОВЦС. Легат рассказал о задачах Собора, темах, которые планировалось рассмотреть в ходе первой сессии, планах публикации соборных материалов, церемонии открытия Собора[22]. Председатель ОВЦС интересовался содержанием документа, посвящённого взаимоотношениям Церкви и государства, который должны были изучить члены Собора. Посланник Ватикана заверил иерарха в том, что в документе не будут затрагиваться политические режимы, упоминаться США, СССР, Франция или Англия. Участники встречи рассмотрели проблему атеизма и тему участия христиан в борьбе за мир в контексте грядущей соборной работы. Темой беседы также стало присутствие на Соборе представителей Православных Церквей, а также протестантских и Древних восточных церквей. В завершение беседы монсеньор И. Виллебрандс просил не рассматривать его приезд в Москву как приглашение Русской Церкви направить наблюдателей на Собор, но сообщил, что такое приглашение может быть направлено вскоре после его возвращения в Рим[23].

В ходе собеседований стало очевидно, что Ватикан не планирует выделять чувствительные для советского государства вопросы об отношении Католической Церкви к коммунизму как политическому и социальному учению, идеологии, а, следовательно, социалистическим странам, в отдельные темы, и они не станут предметом соборной работы[24]. Однако гарантий того, что такие темы не будут подняты в ходе соборных дискуссий, не мог дать никто.

Немецкий журналист и историк, специалист по восточной политике Ватикана Хансякоб Штеле писал:

Тот факт, что папа не мог “заткнуть рот” отцам Собора, если Собор должен был выполнять свою коллегиальную функцию, понимали в Московском Патриархате, но в меньшей степени в Кремле [25].

Папа не был заинтересован в вынесении на соборное обсуждение политически окрашенных тем, поскольку они могли спровоцировать консервативные силы внутри Католической Церкви на острую критику и нападки в адрес социалистических государств и коммунизма. А это, в свою очередь, осложнило бы продвижение новой «восточной политики» (Ostpolitic) Ватикана[26]. Восточная политика, начатая Папой Иоанном XXIII и получившая его имя – «революция Иоанна XXIII», продолженная Папой Павлом VI, исходила из признания социализма как утвердившейся общественной и политической системы в восточноевропейских странах и СССР, была призвана наладить отношения Святого престола с властями социалистических стран в интересах Римско-Католической Церкви[27]. К концу 50-х и началу 60-х годов XX века всё более становилось очевидным, что риторикой осуждения нельзя помочь христианам, проживающим в социалистических странах[28]. По словам Хансякоба Штеле, никто в Ватикане не ожидал от Папы Иоанна XXIII толчка к реформе и изменений в отношении к странам социалистического лагеря[29]. Однако это произошло, и, возможно, не в последнюю очередь благодаря крестьянскому, реалистичному взгляду римского понтифика на положение дел как внутри Католической Церкви, так и на международной арене. При Папе Павле VI восточная политика через напряжённую дипломатическую деятельность вошла в русло диалога Ватикана с правительствами социалистических стран. На такое направление работы курии римскому понтифику удалось заручиться согласием различных партий внутри Католической Церкви[30]. Восточный разворот стал преодолением политики конфронтации с коммунизмом и государствами, где он был возведён в ранг официальной идеологии, поддерживаемой Папой Пием XII. По словам современного итальянского историка и политика Андреа Риккарди, Святой престол и папа открыто осуждали преследования, которым подвергалась Католическая Церковь в социалистических странах, что повлекло обвинения советской стороны в зависимости от Запада и антикоммунизме[31]. Пиком конфронтации стал папский декрет 1949 года, которым от Церкви отлучались коммунисты и лица, сотрудничавшие с ними. Негативное отношение Ватикана к СССР до и после окончания Второй мировой войны оставалось неизменным[32].

Присутствие наблюдателей на Соборе от христианских церквей стран Восточной Европы, в первую очередь из СССР, могло стать сдерживающим фактором для консервативных католических сил и поддержкой для Папы Иоанна XXIII и его восточной политики. Такое понимание применительно к интересам Русской Церкви влекло и изменение её изначальной позиции по вопросу направления наблюдателей на Собор.

Председатель подготовительного ко Второму Ватиканскому собору Секретариата по вопросам христианского единства кардинал Августин Беа[33] 4 октября 1962 года от имени Папы Иоанна XXIII направил на имя Святейшего Патриарха Алексия приглашение делегировать на Второй Ватиканский собор двух-трёх своих представителей[34]. Приглашение было принято[35]. Священный Синод на заседании 10 октября постановил направить на Собор в качестве наблюдателей от Русской Церкви и. о. представителя Московского Патриархата при Всемирном совете церквей профессора протоиерея В. Борового и заместителя начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрита Владимира (Котлярова)[36].

Означал ли такой шаг разворот позиции Московского Патриархата в отношении своего представительства на Соборе? В комментарии московскому корреспонденту итальянской газеты «Джорно» Раффаэлло Убольди в феврале 1962 года митрополит Никодим увязывал вопрос представительства Русской Церкви на Соборе с его повесткой[37]. В другом случае председатель ОВЦС сообщил корреспонденту журнала «Международная католическая информация» В. Гаврилюку о том, что официальная позиция Русской Церкви не была скована публикацией в майском выпуске «Журнала Московской Патриархии» за 1961 год «Non possumus!»[38]. Иерарх отметил, что информация о Соборе и официальное приглашение Ватикана станут основой для принятия синодального решения[39]. Таким образом, священноначалие Русской Церкви оставляло за собой простор для манёвра, который зависел от совокупности факторов. Оценка таких факторов стала результатом внимательного изучения хода подготовки к Собору, повестки его работы. Отдел внешних церковных сношений следил за многочисленными публикациями в католической и протестантской прессе, в том числе в журнале «Международная католическая информация» и газете «Л'Осерваторе романо», а также статьями в официальных изданиях Поместных Церквей, улавливал и оценивал настроения и прогнозы богословов и церковных экспертов. Председатель Отдела лично читал переводы публикаций. Важную роль в принятии решения о направлении церковных представителей в Рим сыграли переговоры архиепископа Никодима в Париже и Метце, а также визит монсеньора И. Виллебрандса в Москву.

Осторожное отношение Русской Православной Церкви к теме контактов с Ватиканом учитывало, также, позицию руководства Советского Союза в этом вопросе. Советские власти исходили из политической роли Ватикана в лагере западных стран, на который возлагалась идеологическая составляющая в противостоянии Советскому Союзу и коммунизму с его атеистическим укладом. Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете министров СССР проводил политику ЦК КПСС по «разоблачению реакционной деятельности Ватикана»[40]. И такая политика реализовывалась, в том числе, посредством внешнецерковной деятельности. В план работы Совета на 1961 год закладывались усилия по срыву попыток Ватикана привлечь на Второй Ватиканский собор Православные Церкви[41]. Подготовка к Собору, носившая по оценке руководства Совета по делам Русской Православной Церкви и Совета по делам религиозных культов острый антикоммунистический характер, стала предметом рассмотрения на встрече руководителей ведомств по делам церквей и религиозных культов стран социалистического лагеря в мае 1961 года в Праге[42]. В качестве меры противодействия политике Ватикана советские власти предлагали в числе прочего развивать международные связи Московского Патриархата и других христианских церквей Советского Союза в целях усиления влияния на политику зарубежных церквей и создания антиватиканской коалиции[43].

Позиция властей в вопросе присутствия на Соборе представителей Русской Церкви смягчилась только тогда, когда отпали опасения его открытого антисоветского настроя и сложилось представление о возможности поддержать его миротворческий вектор. Такое изменение позиции опиралось на информацию, получаемую Советом по делам Русской Православной Церкви по дипломатическим каналам через Министерство иностранных дел СССР, в том числе в отношении Папы Иоанна XXIII и его сторонников, пытавшихся путём гибкой политики предотвратить столкновение Востока и Запада в ядерном конфликте[44]. Американский исследователь Алексис Улисс Флориди отмечал, что советские власти получали информацию о политике Папы Иоанна XXIII от итальянских коммунистических лидеров[45]. Совет отслеживал антикоммунистические настроения руководства Римско-Католической Церкви, оценивал угрозу возможных антисоветских демаршей на Соборе. Результатом сбора информации стал массив документов, ныне хранящийся в Государственном архиве Российской Федерации, Российском государственном архиве новейшей истории. Эта информация, в конечном счёте, помогла советским властям определиться с мнением по вопросу участия наблюдателей от Русской Церкви в Соборе. Французский историк Максим Мурен делал предположение, что присутствие наблюдателей Московского Патриархата на Соборе служило интересам советского правительства, поскольку при таком представительстве возможные разговоры о коммунизме, атеизме, «церкви-молчальнице», униатах будут вестись с большей осторожностью[46]. По словам современного отечественного историка О. Ю. Васильевой, советские власти пошли навстречу пожеланиям Папы Иоанна XXIII о присутствии представителей Русской Церкви на Соборе, ожидая скорого прогресса в установлении дипломатических отношений между СССР и Ватиканом[47]. В целом, благожелательный настрой в отношениях руководства Советского Союза и Ватикана создал благоприятную почву для решения вопроса о московских церковных наблюдателях на Соборе, о чём свидетельствовал протопресвитер В. Боровой[48].

По рекомендации Совета по делам Русской Православной Церкви Президиум ЦК КПСС 10 октября 1962 года принял постановление, позволявшее Русской Церкви делегировать трёх наблюдателей на Собор в Рим.

В западных изданиях, в частности, во французском еженедельнике «Оз Экут», озвучивалось мнение о том, что направление делегатов от Русской Церкви на Второй Ватиканский собор было произведено по инициативе и под давлением советского правительства[49]. О зависимости Московского Патриархата от позиции советских властей указывал Габриэль Мацнефа в номере газеты «Комба» от 13 октября 1962 года[50]. Эта же мысль выражалась корреспондентами австрийской газеты «Ди прессе»[51] и итальянской «Иль Мессаджеро»[52]. Со схожих позиций выступает и О. Ю. Васильева[53]. Однако в ходе изучения церковных и государственных архивов мы не нашли подтверждения тому, что участие наблюдателей от Русской Церкви на Втором Ватиканском соборе было именно инициировано или произошло под давлением советских властей. Позиция председателя ОВЦС архиепископа Ярославского и Ростовского Никодима, которую он сформулировал и изложил в марте 1962 года, то есть за полгода до издания постановления ЦК КПСС, в записке «Мысли в отношении Католической Церкви», красноречиво свидетельствует о позитивном настрое иерарха в отношении перспектив присутствия наблюдателей от Московского Патриархата на Соборе Католической Церкви. Архиепископ Никодим отмечал, что отказ Русской Церкви направить своих наблюдателей на Второй Ватиканский собор только изолирует её и не даст возможности влиять на ход событий, очистит дорогу Фанару, который сможет представлять на Соборе всё Православие. Присутствие же наблюдателей от Московского Патриархата на Соборе, по мнению председателя ОВЦС, приведёт к смещению внимания с константинопольской делегации на русскую, что позволит купировать попытки Фанара как говорить от имени всего Православия, так и слишком тесно общаться с Римом. Кроме того, делегирование церковных представителей из Москвы в Рим даст преимущества Русской Церкви в полемике с Ватиканом, выражающиеся в праве поддерживать всё хорошее в его деятельности и отвергать, и бороться со всем плохим. Присутствие на Соборе могло содействовать знакомству с католическими организациями и отдельными лицами, готовыми присоединиться к пражскому христианскому мирному движению. Архиепископ Никодим не усматривал рисков для Русской Церкви, поскольку статус наблюдателей у её представителей освобождал их от ответственности за Собор и его решения. Председатель ОВЦС подытожил:

От такой постановки дела, думаю, никакого вреда для нашей Церкви не может быть, а, возможно, польза от этого – несомненна[54].

Хотя формально записка не адресовалась в Совет по делам Русской Православной Церкви, однако, вероятно, именно этот орган должен был ознакомится с её содержанием. Такое предположение подкрепляет факт её нахождения в делах Совета, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации. Современный итальянский историк Адриано Роккуччи называет произведённый в записке председателя ОВЦС анализ как основанный на пользе Церкви[55]. Роккуччи пишет:

Он [архиепископ Никодим – С. З.] проявлял ум и независимость в определении стратегии, которая хотя и сочеталась с интересами советской внешней политики, отвечала, прежде всего, интересам Церкви[56].

О принятом решении Патриарх Алексий незамедлительно уведомил Патриарха Афинагора и предстоятелей Автокефальных Церквей. Одиннадцатого октября 1962 года в печати появилось заявление Секретариата Священного Синода Константинопольской Церкви, в котором сообщалось о решении воздержаться от направления православных наблюдателей на Собор Католической Церкви, принятом по итогам обсуждения этого вопроса с Поместными Православными Церквами[57]. Днём ранее Фанар о своём решении, как о солидарном мнении всех Автокефальных Православных Церквей, уведомил кардинала А. Беа[58]. Таким образом, 10 октября окончательно оформились две противоположные позиции Константинопольского и Московского Патриархатов. Митрополит Пражский и всея Чехословакии Иоанн поддержал позицию Русской Церкви [59]. Патриарх Сербский Герман благодарил своего московского собрата за сообщение о шаге Москвы и давал понять, что оно принято к сведению[60]. Однако реакция греческих Церквей была негативной. Патриарх Иерусалимский и всей Палестины Венедикт в своей телеграмме Патриарху Алексию сообщил об огорчении и несогласии с односторонним действием Русской Церкви[61]. Габриэль Мацнефа в газете «Комба» писал:

Внезапное и поразительное решение Русской Церкви направить своих наблюдателей в Рим – это очень серьёзное и вызывающее тревогу дело. В самом деле, его, к сожалению, следует считать не столько дружественным жестом по отношению к Католической Церкви, сколько едва замаскированным подвохом по отношению к константинопольской патриархии и другим Православным Церквам[62].

Решение Московского Патриархата и реакция на него стали пищей для рассуждений о разрыве в православном мире. Особенно остро такой разлад во мнениях Православных Церквей воспринимался на фоне демонстрации единства на I Всеправославном совещании на о. Родос и католического единства на Втором Ватиканском соборе. Председатель ОВЦС архиепископ Ярославский и Ростовский Никодим ответил на соответствующий вопрос журналиста афинской газеты «Этнос» Спироса Алексиу:

Различное отношение отдельных Поместных Церквей к вопросу о посылке наблюдателей на Второй Ватиканский собор мы не считаем могущим быть причиной или же следствием какого бы то ни было разрыва между ними, поскольку в своих внутренних делах и в своих внешних сношениях каждая Православная Поместная Автокефальная Церковь независима от других Церквей[63].

Разрыва в православном мире по вопросу присутствия или неприсутствия представителей Поместных Православных Церквей на Соборе Католической Церкви не произошло, но решение Москвы о делегировании своих наблюдателей в Рим стало ударом по амбициям Фанара, стремившегося консолидировать вокруг себя все Православные Церкви и выступать от их имени во взаимоотношениях с Ватиканом[64].

Первая сессия Собора проходила с 11 октября по 8 декабря 1962 года. На открытие Собора из Советского Союза был направлен корреспондент ТАСС, публикация которого была призвана познакомить советского читателя и подписчиков на информацию Агентства с происходившим в центре Рима событием[65]. Делегаты от Русской Церкви помимо статуса наблюдателей рассматривались Ватиканом как гости папского престола[66]. Присутствие московских посланников на Соборе Римско-Католической Церкви стало первым официальным контактом двух Церквей за более чем пятьсот лет, оценивалось в итальянских средствах массовой информации как историческое событие[67]. Итальянские газеты в статьях, посвящённых открытию Собора, особенно отмечали присутствие на нём представителей Русской Церкви[68].

Согласно синодальному определению, наблюдатели от Русской Церкви должны были руководствоваться Положением, регламентировавшим их полномочия, в числе которых информирование священноначалия о работе Собора, откликах на неё в церковных и общественных кругах, возможность представлять позицию Московского Патриархата перед инстанциями Римско-Католической Церкви[69].

По словам протоиерея В. Борового, к наблюдателям было проявлено внимательное отношение со стороны организаторов Собора. Им предоставлялась возможность следить за ходом соборных деяний с лучших мест вблизи президиума и стола генерального секретаря, напротив мест кардиналов. Наблюдатели были снабжены всей необходимой документацией и материалами наравне с членами Собора, помощью переводчиков из числа членов Секретариата по вопросам христианского единства. Секретариат на еженедельной основе проводил совещания с наблюдателями, в ходе которых обсуждались текущие дела Собора, католические богословы и специалисты выступали с докладами и разъяснениями по интересующим наблюдателей вопросам. Представители некатолических церквей имели возможность высказать свои суждения, замечания и пожелания, к которым прислушивалась католическая сторона. Наблюдатели собирались и на свои внутренние совещания. Представители христианских церквей в индивидуальном порядке имели свободу встреч и общения с руководящими лицами Собора, комиссий и секретариата, католическими иерархами и богословами, что давало положительные результаты в ходе соборных прений. Отец Виталий признавался:

можно смело сказать, что во время первой сессии не было произнесено ни одной речи, не было ни одного выступления, которые не строились бы с учётом присутствия и с некоторой ориентировкой на мнение наблюдателей[70].

В свою очередь кардинал А. Беа дал высокую оценку присутствия наблюдателей от Русской Церкви на соборных заседаниях и в собеседованиях, организованных Секретариатом по содействию христианскому единству[71]. Католический иерарх писал председателю ОВЦС:

Мне хочется думать, что эти первые контакты были, несомненно, плодотворными, и что будущие контакты смогут иметь следствием сближение наших Церквей[72].

В то же время, среди участников Собора были и те, кто негативно воспринимал присутствие наблюдателей-некатоликов, в том числе представителей Русской Церкви, называя место их расположения в соборе святого Петра «скамьёй раскольников и еретиков»[73].

Деятельность отца Виталия в качестве наблюдателя на первой сессии Собора получила положительную оценку руководства Совета по делам Русской Православной Церкви, а сам пастырь воспринимался государственными чиновниками как человек, хорошо знающий Ватикан и пользующийся большим авторитетом в церковных кругах за границей[74]. По мнению сотрудников Совета, присутствие наблюдателей Русской Церкви на Соборе стало сдерживающим фактором, имело положительное значение как в пропагандистском, так и в практическом плане[75]. Констатировалось, что руководство Ватикана по существу сдержало свои обещания и не допустило серьёзных антисоветских выступлений, пресекало все выпады против Русской Церкви[76]. Руководство государственных органов по делам церквей некоторых социалистических стран, в частности, Чехословакии и Венгрии, также дало позитивную оценку решению направить восточноевропейских церковных представителей на первую сессию Собора[77].

Ход и результаты начального этапа Собора, подготовка ко второй сессии освещались в авторских статьях, помещаемых на страницах «Журнала Московской Патриархии»[78].

Тема православного присутствия на Втором Ватиканском соборе получила продолжение на его последующих сессиях. Главам Автокефальных Православных Церквей поступило приглашение кардинала А. Беа посетить вторую сессию Собора в сентябре – декабре 1963 года[79]. Это приглашение стало поводом для Патриарха Константинопольского Афинагора созвать II Всеправославное совещание на о. Родос 26 – 29 сентября 1963 года и обсудить перспективы как православного присутствия на Соборе Католической Церкви, так и в целом православно-католического диалога. По мысли руководства Фанара, Совещание было призвано связать общим решением все Поместные Церкви в вопросе направления своих наблюдателей на Собор, и, тем самым, избежать ситуации, возникшей с православным представительством в ходе первой соборной сессии. Кроме того, Фанар, в случае положительного решения вопроса о направлении наблюдателей от Поместных Православных Церквей на вторую сессию Собора, планировал объединить их под своим началом, и, тем самым, утвердить свой авторитет в православном и в целом в христианском мире. На греческий остров прибыли представители десяти Поместных Церквей[80]. В работе родосского совещания принимала участие делегация Русской Церкви в составе председателя ОВЦС митрополита Минского и Белорусского Никодима и архиепископа Брюссельского и Бельгийского Василия (Кривошеина)[81]. Как было принято при подготовке к ответственным зарубежным поездкам, члены делегации перед отъездом на Родос получили инструкции от сотрудника Совета по делам Русской Православной Церкви[82].

Участниками родосской встречи было решено оставить вопрос направления наблюдателей на вторую сессию Собора Католической Церкви на усмотрение самих Поместных Церквей[83] (в том числе благодаря твёрдой позиции представителей Русской и Румынской Церквей, к позиции которых сначала присоединились голоса делегатов Болгарской и Чехословацкой Церквей, а позже и других участников заседания), что разрушило планы Фанара и соответствовало планам Москвы[84]. По словам современного итальянского историка Валерии Мартано, решение Совещания о православных наблюдателях более ярко продемонстрировало расхождение позиций Москвы и Фанара в этом вопросе[85].

Родосское совещание выявило отсутствие единства в рядах Поместных Церквей во взглядах на проблематику сближения с Римско-Католической Церковью. По признанию епископа И. Виллебрандса, сделанному спустя более года после II Всеправославного совещания, родосское решение не вызвало пессимизма в Ватикане. По мнению католического иерарха, ещё не созрели условия для беспрепятственного сближения между православными и католиками, поскольку «даже в самом Ватикане не все вели себя дружественно и по-братски по отношению к православным»[86].

Московский Патриархат направил на вторую сессию Второго Ватиканского собора своих наблюдателей, в числе которых заместитель председателя ОВЦС профессор протоиерей В. Боровой и клирик Преображенского собора Ленинграда протоиерей И. Ильич. По мнению итальянского церковного историка Альберто Меллони, Грузинская Православная Церковь, также приглашённая направить своего наблюдателя на вторую сессию Собора, была вынуждена принять представительство отца Виталия[87]. С этим мнением мы не можем согласиться, поскольку в практике отношений Русской и Грузинской Православной Церквей в исследуемый период не встречалось случаев навязывания представительства со стороны Москвы на межправославных или межхристианских встречах. Другое дело, что предстоятели Грузинской Церкви неоднократно просили московского патриарха о таком представительстве. Так было и в случае представительства Грузинской Церкви на второй сессии Собора: согласно представлению Патриарха-Католикоса всея Грузии Ефрема, священноначалие Русской Церкви поручило отцу Виталию взять на себя такую миссию[88]. При наблюдателях находился секретарь – секретарь Представительства Русской Церкви при Всемирном совете церквей Н. П. Анфиногенов. Вторая сессия Собора началась при новом Папе Павле VI[89]. Подбор и делегирование наблюдателей от Московского Патриархата на вторую сессию Собора входило в план мероприятий Совета по делам Русской Православной Церкви, который по итогам первой сессии позитивно оценил перспективы расширения контактов Русской Церкви с Ватиканом в направлении миротворческой деятельности[90].

В последние дни второй сессии Собора протоиерей В. Боровой имел аудиенцию у Папы Павла VI. Понтифик задавал вопросы, касающиеся мнения русского церковного наблюдателя о ходе соборной дискуссии, а также о жизни Русской Церкви, наличии верующей молодёжи. Однако главный вопрос заключался в том, что, по мнению отца Виталия, можно сделать для улучшения отношений Римско-Католической Церкви с СССР и другими социалистическими странами, для нормализации положения католиков на Украине и в Литве. По этому основному вопросу папа не ожидал сиюминутного ответа, но просил подумать и в будущем дать ему опосредованную консультацию[91].

Какова была позиция властей СССР и стран социалистического лагеря в отношении восточной политики Святого престола, продолжателем которой выступил Папа Павел VI? По отзывам советских дипломатов, аккредитованных в Риме, на второй сессии Собора звучали призывы к борьбе с атеистическим коммунизмом, проводились отдельные акции, которые были призваны привлечь внимание к религиозным гонениям в социалистических странах. Такой акцией стала выставка «Церковь молчания», подготовленная в Риме иезуитом Домиником Кианеллом[92]. Согласно оценкам официальных лиц КГБ СССР, Ватикан скрывал антикоммунистические взгляды в целях укрепления своих позиций в странах Восточной Европы[93]. Руководители и представители государственных ведомств по делам церквей и работники идеологических отделов коммунистических и рабочих партий СССР, ГДР, Польши, Чехословакии, Венгрии и Болгарии, собравшиеся в мае 1964 года в Берлине, сходились во мнении о том, что Папа Павел VI в международных вопросах лишь формально проводил политику своего предшественника Иоанна XXIII и занимал всё более жёсткую позицию в отношении стран социалистического лагеря[94].

На третьей сессии Собора (14 сентября – 21 ноября 1964 года) наблюдателями от Московского Патриархата были представитель Русской Православной Церкви при Всемирном совете церквей профессор протоиерей В. Боровой и член ОВЦС, доцент Ленинградской духовной академии протоиерей Л. Воронов[95], а на четвертой сессии (14 сентября – 8 декабря 1965 года) – неизменный старший наблюдатель на всех соборных сессиях профессор протоиерей В. Боровой, заместитель председателя ОВЦС архимандрит Ювеналий (Поярков) и доцент Ленинградской духовной академии протоиерей Л. Воронов, которых в качестве секретаря сопровождал заведующий бюро информации и переводов ОВЦС Н. П. Анфиногенов. Переводчиком выступил секретарь Представительства Московского Патриархата при ВСЦ Б. С. Нелюбин. Кроме того, «Журнал Московской Патриархии» направил на четвёртую сессию Собора своего корреспондента – Г. Ф. Троицкого, являвшегося также редактором журнала Среднеевропейского экзархата «Голос Православия». Участие представителей Русской Церкви на всех сессиях Собора предварялось приглашением председателя Секретариата по содействию христианскому единству кардинала А. Беа.

Делегаты Русской Церкви прилежно посещали все доступные для их участия заседания, в первую очередь пленарные, по итогам чего готовили подробные периодические отчёты в двух экземплярах, носившие характер протоколов со скрупулёзным описанием выступлений соборян. В отчётах излагалась информация о совершённых богослужениях, содержалось описание состава руководящих и рабочих органов Собора, порядка проведения заседаний и принятия соборных документов, содержания дискуссий и звучавших мнений, хода и итогов голосования, давался детальный обзор параграфов и пунктов принятых документов. Периодические отчёты дополнялись докладами наблюдателей, а также обобщающими отчётами по итогам участия в каждой соборной сессии.

Доклад протоиерея В. Борового по результатам первой сессии Собора в марте 1963 года был разослан Святейшим Патриархом Алексием главам Автокефальных Православной Церквей и генеральному секретарю Всемирного совета церквей доктору В. А. Виссерт-Хуфту. В докладах, обобщающих отчётах и их приложениях помещались личные впечатления наблюдателей, предлагался структурный и проблемный анализ соборной работы, приводилась информация об «околособорных» событиях и действиях католиков, преимущественно из восточных церквей, давались оценки потенциальным угрозам для Русской Церкви и всей церковной полноты, излагались позиции участников Собора из числа «консерваторов» и «прогрессистов», выражавших свои мнения по темам, особенно чувствительным для Москвы, в числе которых противопоставление христианства и коммунистической идеологии, ущемление религиозной свободы в социалистических странах. Представители Русской Церкви направляли в Москву записи своих встреч и бесед, соборные информационные бюллетени и вырезки из европейских газет со статьями, посвящёнными ходу соборных заседаний.

Наблюдатели от Русской Церкви действовали и как стенографисты, и как богословы, как церковные эксперты и дипломаты. Их активная позиция особенно ярко проявлялась в ходе выступлений на совещаниях наблюдателей с представителями Секретариата по вопросам христианского единства. На одном таком совещании 2 октября 1964 года в ходе третьей сессии Собора, на котором обсуждался проект документа «О религиозной свободе», протоиерей Л. Воронов выступил со словом в защиту интересов Русской Церкви, «живущей хотя и в условиях религиозной свободы, но, в то же время, в атмосфере сильной атеистической пропаганды»[96].

Отчёты направлялись в Москву по дипломатическому каналу – посредством посольства СССР в Риме. При этом материалы поступали сначала в МИД СССР, затем пересылались в Совет по делам Русской Православной Церкви, а после Советом передавались в ОВЦС. С отчётами и докладами лично знакомился председатель ОВЦС. Он делал пометки и накладывал резолюции, которые свидетельствовали о его большом внимании к ходу соборной работы. В ряде случаев председатель Отдела давал поручения напечатать для него выделенные части отчётов для формирования подборки по темам, в числе которых Церковь, литургия, епископат и епархиальное управление, апостольское служение мирян, экуменизм[97].

Представители Русской Церкви поддерживали связь с советским посольством в Риме, становились участниками дипломатических приёмов, как, например, в ноябре 1964 года в римской резиденции посла СССР (Вилле Абамелек). Советские дипломаты свидетельствовали о том, что приглашённые гости хорошо восприняли присутствие на светском рауте представителей Московского Патриархата и Римско-Католической Церкви. Атташе посольства СССР в Италии А. Рассейкин особо отметил в отчёте:

Все они пришли на приём в церковной форме[98].

Митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим лично посетил итоговое заседание четвёртой сессии Второго Ватиканского собора 7 декабря 1965 года. Поездка в Рим состоялась по приглашению кардинала А. Беа, а митрополит Никодим стал гостем Секретариата по содействию христианскому единству. Иерарха Русской Церкви в римском аэропорту встречал ставший к тому времени епископом И. Виллебранд. Девятого декабря митрополит Никодим имел аудиенцию у Папы Павла VI, а также провёл ряд встреч с католическими иерархами, в том числе с кардиналами А. Беа и Е. Тиссераном.

Очерки о Втором Ватиканском соборе с описанием соборной работы в опоре на информацию бюро печати Собора и сведения газет и других периодических изданий, положенные в основу авторских статей «Журнала Московской Патриархии», составил старший консультант ОВЦС А. Л. Казем-Бек[99].

Наблюдатели Русской Православной Церкви на Втором Ватиканском соборе благодаря своей активной позиции с успехом выполнили стоящие перед ними задачи. Заявления, разъяснения озабоченностей, комментарии и убедительная аргументация сказались в том, что Собор склонился в сторону защитников участия Римско-Католической Церкви в борьбе за мир, а также не допустил осуждения коммунизма в своих официальных документах. Подчёркнутое внимание к наблюдателям Русской Церкви со стороны организаторов укрепляло авторитет Московского Патриархата и в католической среде, и в среде наблюдателей от других христианских церквей.

Второй Ватиканский собор имел немаловажное значение для Русской Церкви, поскольку отзывался на ряде направлений её внешней деятельности и внутренней жизни. По мнению протоиерея В. Борового, демонстрация соборного единства и внутренней силы Римско-Католической Церкви могли привести к сокращению возможностей влияния Русской Церкви и Православных Церквей социалистических стран на экуменическое движение и Всемирный совет церквей. Укрепление связей Константинополя и Рима угрожало возрастанием роли Фанара в семье Православных Церквей (это было тем более очевидным, что Русская Церковь своим представительством на Соборе не смогла обеспечить присутствия Православных Церквей из стран социалистического лагеря, в то время как Константинопольская Церковь, направив на третью сессию своих наблюдателей, побудила совершить такой шаг Александрийскую, Болгарскую и Сербскую Церкви). В своей внутренней жизни Русская Церковь могла столкнуться с проблемой возрождения унии в западных областях Украины под воздействием соборного воодушевления, её распространения среди православного населения, многие представители которого имели униатские корни и сохраняли расположенность к вере предков[100]. Отец Виталий признавал, что Второй Ватиканский собор будет иметь своим следствием развитие отношений Ватикана и Русской Церкви, но, в первую очередь, в плане продвижения решения важного для Рима вопроса улучшения положения католиков и легализации униатской церкви в СССР прежде начала официальных переговоров Ватикана и Советского Союза. Укрепление контактов двух Церквей могло происходить в форме обмена визитами, информацией, изданиями, письмами и посланиями. Эти контакты должны были послужить подготовке почвы для стратегических действий Ватикана на советском католическом и униатском направлении[101]. Святой престол, по информации Совета по делам религий, стремился наладить тесные контакты с Советским Союзом и Русской Церковью с целью оказания влияния на положение католиков в советском государстве[102]. В Риме готовились кадры, устанавливались контакты с интеллигенцией СССР и стран социалистического лагеря, расширялись возможности радиовещания на государства Восточной Европы, куда направлялась литература.

В Отделе внешних церковных сношений исходили из необходимости осторожного отношения к связям Русской Церкви с Ватиканом. Такая позиция была продиктована несколькими причинами. Во-первых, власти СССР в изучаемый период, несмотря на отдельные попытки налаживания отношений с Ватиканом, в целом рассматривали его как одного из глобальных лидеров противостояния коммунистической идеологии. Ватикан, в свою очередь, проводил последовательную политику по ослаблению связей между странами социалистического лагеря и СССР, подталкивал государства Восточной Европы к проявлению большей самостоятельности во внешней политике и социальном устройстве. Отдельные партии Святой престол выстраивал вокруг Венгрии, Югославии, Чехословакии, Польши и Румынии в целях защиты интересов Католической Церкви в этих странах[103]. Во-вторых, усилия Константинопольского Патриархата по активизации диалога Поместных Церквей с Римско-Католической Церковью лежали в плоскости политических интересов Соединённых Штатов, усматривавших в таком диалоге и общении возможность расширения антисоветского фронта. В-третьих, в Русской Церкви осознавали утилитарный подход Ватикана к налаживанию контактов Римско-Католической Церкви с Московским Патриархатом и советским правительством. Такие контакты должны были содействовать Ватикану в решении собственных задач, в первую очередь в отношении католиков и униатов Советского Союза[104]. Опасность усиления униатского движения и, как следствие, возрождения Греко-католической церкви, особенно остро воспринималась в Русской Церкви и была способна осложнить, и осложняла отношения Московского Патриархата и Ватикана, как это было в случае с Чехословакией, где в 1968 году на фоне «Пражской весны» при поддержке со стороны местной католической епархии начался униатский ренессанс[105].

В то же время, председатель ОВЦС полагал, что Римско-Католическая Церковь после окончания Второго Ватиканского собора в своём стремлении к aggiornamento[106] оказалась на распутье между современной прогрессивной «левой» и консервативно-реакционной «правой» повесткой. У Московского Патриархата появился шанс оказать влияние на выбор пути развития Католической Церкви в сторону «левой» повестки, как ранее это произошло со Всемирным советом церквей[107]. И Русская Церковь постаралась этот шанс использовать. Возникла необходимость подготовки программы сотрудничества с Ватиканом. Для проведения такой работы требовалось организовать изучение католицизма и систематизировать контакты Русской и Римско-Католической Церквей. Наблюдатель на четвёртой сессии Собора архимандрит Ювеналий (Поярков) предлагал назначить отдельных лиц в ОВЦС, которым было бы поручено заниматься этой проблематикой[108].

В заключение исторического обзора необходимо сделать вывод о том, что участие наблюдателей Русской Церкви на Втором Ватиканском соборе было одной из самых ярких страниц отношений Московского Патриархата и Святого престола во второй половине XX столетия. Решение об участии стало результатом кропотливой аналитической работы и переговоров русской церковной и ватиканской сторон. Русская Церковь в принятии такого решения не могла действовать автономно от позиции советского государства. Последняя претерпевала эволюцию от неприятия до позитивного взгляда на перспективы налаживания советско-ватиканских связей, которому должно было послужить присутствие представителей Московского Патриархата на Соборе Католической Церкви. Такая эволюция оказывала воздействие и на позицию ответственных лиц Русской Церкви от non possumus до синодального решения об отправке московских церковных представителей на Собор. Однако было бы неверно утверждать, что руководство Отдела внешних церковных сношений не имело собственного взгляда на интересы Русской Церкви на католическом направлении. Особенно ярко этот взгляд проявился в мартовской 1962 года записке архиепископа Ярославского и Ростовского Никодима «Мысли в отношении Католической Церкви». В этом историческом документе прослеживается стремление иерарха посредством делегирования церковных деятелей из Москвы в Рим укрепить авторитет Русской Церкви в христианском мире, с которым были бы вынуждены считаться и советские власти. Кроме того, решение Москвы было призвано противостоять планам Фанара стать координатором православного присутствия на Соборе. Шаг Московского Патриархата, сделанный вопреки позиции Константинопольской Церкви, обобщившей мнения других Поместных Православных Церквей, не привёл к расколу в православном мире, однако выявил существенные расхождения между Москвой и Фанаром во взглядах на главенство Константинополя.

Благодаря активной деятельности русских церковных наблюдателей удалось оказать некоторое влияние на ход соборной работы по чувствительным для Москвы темам, а их прилежный труд как стенографистов и аналитиков оставил церковным исследователям богатый материал для изучения наследия Второго Ватиканского собора, сказывавшегося во все последующие годы на повестке отношений Московского Патриархата и Римско-Католической Церкви.

Контактная информация:

Протоиерей Сергий Звонарёв (Сергей Леонидович Звонарёв) – кандидат богословия, докторант; zvonariov@rambler.ru.

Observers of the Russian Orthodox Church at the Second Vatican Council

Archpriest Sergiy Zvonarev – Ph. D. in Theology

Ss Cyril and Methodius Church Postgraduate and Doctoral School. 4/2 Pyatnitskaya str., Moscow, 115035, Russian Federation

For citation: Zvonarev S., arch. Observers of the Russian Orthodox Church at the Second Vatican Council // Issues of Theology. 2024. T..., no. ... pp. 000-000. https://doi.org/ 

The purpose of the article is a comprehensive based on sources and researches presentation of one of the brightest and most intense pages of relations between the Russian Orthodox Church and the Roman Catholic Church in the second half of the 20th century - the presence of Church observers from Moscow at the Second Vatican Council. Russian and foreign scientists have attempted to find out the reasons that prompted the authorities of the Russian Church to change its initially restrained attitude towards the prospects of its representatives' presence at the Council of the Catholic Church, to link the decision to accept the invitation from the Catholic side with the policy of the Soviet Union towards the Vatican. The assessments and conclusions of most researchers indicate that there is a relationship between the decision of the authorities of the Moscow Patriarchate to send observers to Rome and the political interests of the USSR. However, this external aspect of the issue highlights its inner side, namely the interests of the Church, consistently promoted by Metropolitan Nikodim (Rotov) in his activities in the Catholic direction. Although Church and state interests differed from each other, they were intertwined at the same time. Cultivating a relationship by the Moscow Patriarchate and the Soviet Union with the Vatican had different goals: for the Church it meant overcoming internal isolation and strengthening international authority, and for the USSR it was an attempt to involve the Vatican in a peaceful movement, reduce the degree of its anti–Soviet attitude and acquire a partner in the camp of Western countries. At the same time, the promotion of the Vatican's interests on Soviet territory, primarily an attempt to solve the problem of the situation of the Uniates, met solidary opposition from both the authorities of the Soviet Union and of the Russian Church, making them allies. The topic of delegating observers of the Moscow Patriarchate to the Second Vatican Council was one of the few topics that met the interests of all parties – the Russian Church, the Soviet Union and the Vatican.

Keywords: The Second Vatican Council, Vatican City, Eastern politics, the Soviet Union, the Council for the Affairs of the Russian Orthodox Church, Phanar, Metropolitan Nicodim, Archpriest V. Borovoy, Pope John XXIII, Pope Paul VI, Cardinal J. Willebrands, the Greek Catholic Church.

References 

Beozzo J. O. (2005) "External situation. History of the Second Vatican Council" / Ed. J. Alberigo; rus. ed. under general ed. A. Bodrova, A. Zubova. M.: St. Andrews's Biblical Theological Institute. v. 1.

Borovoy V., protopresbyter. (1997) "The Second Vatican Council and its significance for the Russian Orthodox Church" // The Second Vatican Council: a view from Russia. Proceedings of the conference held in Moscow in April 1995 / Ed. J. Alberigo, A. Chubaryan, A. Melloni, V. Gaiduk, E. Tokareva. M.: IVI RAS. pp. 135-151.

Burigana R., Turbanti J. (2007) "Intersessional period: preparation for the completion of the Council. History of the Second Vatican Council" / Ed. J. Alberigo; rus. ed. under general ed. A. Bodrova, A. Zubova. M.: St. Andrews's Biblical Theological Institute. v. 4.

Cavallari A. (1967) "The changing Vatican". Milan, Verona: Arnoldo Mondadori publisher.

Dikarev A., deacon. (2013) "Observers of the Russian Orthodox Church at the Second Vatican Council: background" // Church and Time. No. 1 (62). pp. 107-137.

Fischer L. (2009) "The Second Vatican Council as an ecumenical achievement". History of the Second Vatican Council / Ed. J. Alberigo; rus. ed. under general ed. A. Bodrova, A. Zubova. M.: St. Andrews's Biblical Theological Institute. v. 5.

Chadwick O. (2017) "The Christian Church in the Cold War". M.: 2017.

Floridi A. U. (1986) "Moscow and the Vatican". Ann Arbor: Ardis Publishers.

Kazem-Bek A. L. (1963) "About the Second Vatican Council" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 1. pp. 72-76.

Kazem-Bek A. L. (1963) "The Second Vatican Council and modern humanity" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 5. pp. 74-80.

Kazem-Bek A. L. (1963) "To the opening of the second session of the Second Vatican Council" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 11. pp. 46-53.

Kazem-Bek A. L. (1964) "Second session of the Vatican Council" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 2. pp. 66-74.

Kazem-Bek A. L. (1965) "After the third session of the Second Vatican Council. Pope Paul VI, collegiality of the episcopate and Roman primacy" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 1. pp. 67-79.

Kazem-Bek A. L. (1965) "More about the Second Vatican Council" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 7. pp. 68-73.

Kazem-Bek A. L. (1966) "After the Vatican Council" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 4. pp. 64-73.

Komonchak Yu. A. (2005) "The struggle around the preparation of the Second Vatican Council (1960-1962). History of the Second Vatican Council" / Ed. J. Alberigo; rus. ed. under general ed. A. Bodrova, A. Zubova. M.: St. Andrews's Biblical Theological Institute. v. 1.

Kovalsky N. A. (1969) "Catholicism and diplomacy". M.: Nauka.

Krasikov A. A. (1997) "The Second Vatican Council in the context of relations between the USSR and the Holy See" // The Second Vatican Council: a view from Russia. Proceedings of the conference held in Moscow in April 1995 / Ed. J. Alberigo, A. Chubaryan, A. Melloni, V. Gaiduk, E. Tokareva. M.: IWH RAS. pp. 25-46.

Lann E. (1997) "Perception in the West of the participation of the Moscow Patriarchate in the Second Vatican Council" // The Second Vatican Council: a view from Russia. Proceedings of the conference held in Moscow in April 1995 / Ed. J. Alberigo, A. Chubaryan, A. Melloni, V. Gaiduk, E. Tokareva. M.: IWH RAS. pp. 183-203.

Martano V. (1997) "The role of Moscow: a view from Constantinople" // The Second Vatican Council: a view from Russia. Proceedings of the conference held in Moscow in April 1995 / Ed. J. Alberigo, A. Chubaryan, A. Melloni, V. Gaiduk, E. Tokareva. M.: IWH RAS. pp. 327-357.

Melloni A. (2005) "The beginning of the second period: heated debates about the Church". History of the Second Vatican Council / Ed. J. Alberigo; rus. ed. under general ed. A. Bodrova, A. Zubova. M.: St. Andrews's Biblical Theological Institute. v. 3.

Muren M. (1966) "The Vatican and the USSR". M.: Progress.

Riccardi A. (1988) "The power of the Pope from Pius XII to Paul VI". Rome: Laterza.

Roccucci A. (1997) "Russian observers at the Second Vatican Council (Council for the Affairs of the Russian Orthodox Church and the Moscow Patriarchate between anti-religious policies and international strategies)" // Second Vatican Council: a view from Russia. Proceedings of the conference held in Moscow in April 1995 / Ed. J. Alberigo, A. Chubaryan, A. Melloni, V. Gaiduk, E. Tokareva. M.: IWH RAS. pp. 82-109.

Shevtsova L. F. (1982) "Socialism and Catholicism (the relationship between the state and the Catholic Church in socialist countries)". M.: Nauka.

Shishkin A. F., associate professor. (1960) "The Vatican and its “struggle for peace and friendship of peoples”" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 11. pp. 40-47.

Stehle H. (1981) "Eastern Politics of the Vatican 1917-1979". Athens, Ohio: Ohio University Press.

Zabolotsky N. A. (1963) "About the encyclical “Pacem in terris”" // Zhurnal Moskovskoy Patriarkhii. No. 6. pp. 74-80.

Velati M. (1997) "The Russian Orthodox Church between Geneva and Rome during the Second Vatican Council" // The Second Vatican Council: a view from Russia. Proceedings of the conference held in Moscow in April 1995 / Ed. J. Alberigo, A. Chubaryan, A. Melloni, V. Gaiduk, E. Tokareva. M.: IWH RAS. pp. 161-182.

Willebrands I., card. (1997) "The meeting of Rome and Moscow: memories" // The Second Vatican Council: a view from Russia. Proceedings of the conference held in Moscow in April 1995 / Ed. J. Alberigo, A. Chubaryan, A. Melloni, V. Gaiduk, E. Tokareva. M.: IWH RAS. pp. 152-160.

Winter E. (1977) "Vatican policy towards the USSR 1917-1968". M.: Progress.

Author’s information:

Archpriest Sergiy Zvonarev (Sergey Leonidovich Zvonarev) – Ph. D. in Theology, doctoral student of the Ss Cyril and Methodius Institute of Post-Graduate Studies;

zvonariov@rambler.ru

[1] Второй Ватиканский собор – двадцать первый по счёту Собор в истории Римско-Католической Церкви, который в католической среде именовали «Вселенским». Местом проведения Собора был избран Ватикан, что нашло выражение в его названии. Первый Ватиканский собор состоялся также в Ватикане в 1869-1870 годах. О намерении созвать Собор Римско-Католической Церкви Папа Иоанн XXIII объявил 25 января 1959 года.

[2] Секретариат был создан Папой Иоанном XXIII 5 июня 1960 года в одном ряду с десятью комиссиями (в их числе и Комиссия по восточным церквам, возглавляемая кардиналом Амлето Чиконьяни) и ещё одним секретариатом с целью подготовки и обслуживания нужд Собора. Задачами Секретариата стали: информирование христиан вне пределов Католической Церкви о работе Второго Ватиканского собора, принятие пожеланий и предложений по работе Собора со стороны некатолических христиан и, в случае необходимости, передача их в соборные комиссии, помощь Собору в богословских и пастырских вопросах, прямо или косвенно касающихся проблем христианского единства, содействие единству христиан.

[3] Назначен Папой Иоанном XXIII на должность секретаря Секретариата 24 июня 1960 года.

[4] Копия письма Архиепископа Печского, Митрополита Белградо-Карловацкого, Патриарха Сербского Германа Святейшему Архиепископу Константинополя-Нового Рима и Вселенскому Патриарху Афинагору от 9.07.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 50. 1962.

[5] Письмо Патриарха Московского и всея Руси Алексия Архиепископу Печскому, Митрополиту Белградо-Карловацкому, Патриарху Сербскому Герману от 24.08.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 50. 1962.

[6] Опровержение Московской Патриархии // Журнал Московской Патриархии. 1959. № 7. С. 10.

[7] Шишкин А. Ф., доц. Ватикан и его «борьба за мир и дружбу народов» // Журнал Московской Патриархии. 1960. № 11. С. 42, 47.

[8] Non possumus! // Журнал Московской Патриархии. 1961. № 5. С. 74.

[9] Комончак Ю. А. Борьба вокруг подготовки II Ватиканского собора (1960-1962). История II Ватиканского собора / Под ред. Дж. Альбериго; рус. изд. под общ. ред. А. Бодрова, А. Зубова. М.: Библейско-богословский ин-т св. ап. Андрея, 2005. Т. 1. С. 386.

[10] Non possumus! // Журнал Московской Патриархии. 1961. № 5. С. 74-75.

[11] Копия письма секретаря подготовительного ко Второму Ватиканскому собору Секретариата по вопросам христианского единства священника И. Виллебрандса представителю Русской Православной Церкви при Всемирном совете церквей протоиерею В. Боровому от 16.06.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 55-Б. 1962. С. 1-2; Ланн Э. Восприятие на Западе участия Московской Патриархии во Втором Ватиканском соборе // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 184.

[12] Телеграмма Архиепископа Константинополя-Нового Рима и Вселенского Патриарха Афинагора Патриарху Московскому и всея Руси Алексию от 8.09.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 31. 1962.

[13] Боровой В., протопресв. Второй Ватиканский собор и его значение для Русской Православной Церкви // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 140-141; Фишер Л. Второй Ватиканский собор как экуменическое свершение. История II Ватиканского собора / Под ред. Дж. Альбериго; рус. изд. под общ. ред. А. Бодрова, А. Зубова. М.: Библейско-богословский ин-т св. ап. Андрея, 2009. Т. 5. С. 671.

[14] О необходимости прямого контакта Ватикана с Русской Церковью по вопросу направления наблюдателей на Собор архиепископ Ярославский и Ростовский Никодим прямо сообщил священнику И. Виллебрандсу 11 августа 1962 года в Париже на сессии Центрального комитета Всемирного совета церквей. См.: запись беседы архиепископа Никодима и священника И. Виллебрандса // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962. С. 1; Виллебрандс И., кард. Встреча Рима и Москвы: воспоминания // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 155; Беоццо Ж. О. Внешняя обстановка. История II Ватиканского собора / Под ред. Дж. Альбериго; рус. изд. под общ. ред. А. Бодрова, А. Зубова. М.: Библейско-богословский ин-т св. ап. Андрея, 2005. Т. 1. С. 479.

[15] Мартано В. Роль Москвы: взгляд из Константинополя // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 341.

[16] Винтер Э. Политика Ватикана в отношении СССР 1917-1968. М.: Прогресс, 1977. С. 215.

[17] Монсеньор И. Виллебрандс имел опыт присутствия на заседаниях Всемирного совета церквей в качестве наблюдателя Римско-Католической Церкви.

[18] Виллебрандс И., кард. Встреча Рима и Москвы: воспоминания // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 157.

[19] Основной целью пребывания архиепископа Никодима в Париже было участие в работе Центрального комитета Всемирного совета церквей.

[20] Доклад председателя ОВЦС архиепископа Ярославского и Ростовского Никодима Патриарху Московскому и всея Руси Алексию от 24.08.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27. 1962. С. 1-2.

[21] Краткая запись беседы представителей Русской Православной Церкви с членами делегации Всемирного совета церквей, состоявшейся в Отделе внешних церковных сношений Московской Патриархии 9 и 10 июня 1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 55-Г. 1962. С. 25.

[22] Посещение католическим священником Виллебрандсом Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962. С. 1-11.

[23] Беседа с монсеньором И. Виллебрандсом от 28.09.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962. С. 1-3.

[24] Пребывание монсеньора И. Виллебрандса в Москве. Докладная записка протоиерея В. Борового от 3.10.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962. С. 9; Велати М. Русская Православная Церковь между Женевой и Римом в годы Второго Ватиканского собора // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 171.

[25] Stehle H. Eastern Politics of the Vatican 1917-1979. Athens, Ohio: Ohio University Press, 1981. P. 304.

[26] Пребывание монсеньора И. Виллебрандса в Москве. Докладная записка протоиерея В. Борового от 3.10.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962. С. 11.

[27] Ковальский Н. А. Католицизм и дипломатия. М.: Наука, 1969. С. 162-163, 181-185; Шевцова Л. Ф. Социализм и католицизм (взаимоотношения государства и Католической Церкви в социалистических странах). М.: Наука, 1982. С. 10-11.

[28] Чэдвик О. Христианская церковь в холодной войне. М.: Книга по требованию, 2017. С. 166.

[29] Stehle H. Eastern Politics of the Vatican 1917-1979. Athens, Ohio: Ohio University Press, 1981. P. 301.

[30] Буригана Р., Турбанти Дж. Межсессионный период: подготовка к завершению Собора. История II Ватиканского собора / Под ред. Дж. Альбериго; рус. изд. под общ. ред. А. Бодрова, А. Зубова. М.: Библейско-богословский ин-т св. ап. Андрея, 2007. Т. 4. С. 763.

[31] Riccardi A. Il potere del papa da Pio XII a Paolo VI. Roma: Laterza, 1988. P. 87.

[32] Ibid. P. 82.[33] Назначен Папой Иоанном XXIII на должность председателя Секретариата 6 июня 1960 года.

[34] Письмо руководителя подготовительного ко Второму Ватиканскому собору Секретариата по вопросам христианского единства кардинала Беа Патриарху Московскому и всея Руси Алексию № 200/60 от 4.10.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962.

[35] Представители Русской Церкви стали единственными наблюдателями на Втором Ватиканском соборе от Поместных Православных Церквей, но далеко не единственными наблюдателями со стороны христианских церквей. Своих представителей на Собор направили Коптская, Ассирийская, Армянская церкви, Всемирный совет церквей, Англиканская и Старокатолическая церкви, Всемирная лютеранская федерация, Всемирный пресвитерианский союз, Евангелическая церковь Германии, Всемирный совет методистов, Всемирная конвенция церквей Христа, Международный комитет друзей (квакеры), а также конгрегационалисты.

[36] Определения Священного Синода от 10 октября 1962 г. // Журнал Московской Патриархии. 1962. № 11. С. 9-10.

[37] Бюллетень по внешней политике от 21.02.1962 г. // АВПРФ, ф. 176, оп. 36, п. 155, д. 19, л. 81.

[38] Статья не была подписана. Фактическое же авторство материала принадлежало помощнику редактора «Журнала Московской Патриархии» А. В. Ведерникову.

[39] Заявление митрополита Никодима: Московская Патриархия ещё не заняла никаких позиций // Международная католическая информация от 1.09.1962. С. 4-5.

[40] Записка председателя Совета по делам Русской Православной Церкви В. А. Куроедова и председателя Совета по делам религиозных культов А. А. Пузина в ЦК КПСС о предоставлении материалов ТАСС советам по делам Русской Православной Церкви и религиозных культов № 15-с/27-с от 3.02.1961 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 1844. Л. 24.

[41] План работы Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете министров СССР на 1961 год от января 1961 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 1841. Л. 1

[42] Записка председателя Совета по делам Русской Православной Церкви В. А. Куроедова и председателя Совета по делам религиозных культов А. А. Пузина в ЦК КПСС об итогах совещания руководителей ведомств по делам церквей и религиозных культов ГДР, ЧССР, СССР, ПНР, ВНР и НРБ № 85/с – 141/с от 7.06.1961 г. // РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 190. Л. 115.

[43] Там же. Л. 116.

[44] Выписка из политотчёта посольства СССР в Италии за 1961 год о политике Ватикана, препровождённая письмом заведующего 1 Европейским отделом МИД СССР В. Грубяковым председателю Совета по делам Русской Православной Церкви В. А. Куроедову № 141/Iеос от 6.04.1962 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 2031. Л. 24.

[45] Floridi A. U. Moscow and the Vatican. Ann Arbor: Ardis Publishers, 1986. P. 28.

[46] Мурен М. Ватикан и СССР. М.: Прогресс, 1966. С. 215.

[47] Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский собор. Факты. События. Документы. М.: Лепта-Пресс, 2004. С. 183-184.

[48] Боровой В., протопресв. Второй Ватиканский собор и его значение для Русской Православной Церкви // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 140.

[49] «Оз Экут» о посылке наблюдателей Русской Православной Церкви на Вселенский Собор. 19 октября 1962 г. ТАСС. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 465. Л. 49.

[50] Газета «Комба» о позиции Русской Православной Церкви. 13 октября 1962 г. ТАСС. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 465. Л. 1.

[51] Венские газеты об участии наблюдателей Православной Церкви во Вселенском Соборе. 13 октября 1962 г. ТАСС. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 465. Л. 2.

[52] Газета «Иль Мессаджеро». 15 октября 1962 г. ТАСС. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 465. Л. 27; информационный бюллетень по внешней политике от 15.10.1962 г. // АВПРФ, ф. 176, оп. 36, п. 155, д. 20, л. 44-45.

[53] Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский собор. Факты. События. Документы. М.: Лепта-Пресс, 2004. С. 123.

[54] Мысли в отношении Католической Церкви. Записка архиепископа Никодима от 21.03.1962 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 461. Л. 64-70.

[55] Роккуччи А. Русские наблюдатели на Втором Ватиканском соборе (Совет по делам Русской Православной Церкви и Московская Патриархия между антирелигиозной политикой и международными стратегиями) // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 98.

[56] Там же. С. 98-99.

[57] Заявление Секретариата Священного Синода Вселенского Патриархата о Втором Ватиканском соборе. Заявление для прессы греческой православной Архиепископии в Северной и Южной Америке от 20.10.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962.

[58] Кардинал А. Беа на пресс-конференции 8 ноября 1962 года в Риме отмечал отсутствие на Соборе представителей большого числа Поместных Православных Церквей как «омрачённую радость». Пресс-конференция Его Высокопреосвященства кардинала Беа 8 ноября 1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962. С. 3.

[59] Письмо Митрополита Пражского и всея Чехословакии Иоанна Патриарху Московскому и всея Руси Алексию [без даты] // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962.

[60] Письмо Архиепископа Печского, Митрополита Белградо-Карловацкого, Патриарха Сербского Германа Патриарху Московскому и всея Руси Алексию от 16.10.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962.

[61] Телеграмма Патриарха Иерусалимского и всей Палестины Венедикта Патриарху Московскому и всея Руси Алексию от 15.10.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962.

[62] Газета «Комба» о позиции Русской Православной Церкви. 13 октября 1962 г. ТАСС. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 465. Л. 1.

[63] Ответы архиепископа Никодима, председателя Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии, на вопросы греческого журналиста газеты Спироса Алексиу (газета «Этнос», Афины) // Журнал Московской Патриархии. 1963. № 2. С. 22.

[64] Подготовительный этап направления представителей Московского Патриархата на Собор описывает современный церковный исследователь священник Алексий Дикарев. См.: Дикарев А., диак. Наблюдатели Русской Православной Церкви на II Ватиканском соборе: предыстория // Церковь и время. 2013. № 1 (62). С. 107-137.

[65] Этим корреспондентом был А. А. Красиков. См.: Красиков А. А. Второй Ватиканской собор в контексте отношений между СССР и Св. престолом // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 25-26.

[66] Письмо секретаря подготовительного ко Второму Ватиканскому собору Секретариата по вопросам христианского единства священника И. Виллебрандса председателю ОВЦС архиепископу Ярославскому и Ростовскому Никодиму № 200/60 от 4.10.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1962.

[67] Газета «Джорно». 13 октября 1962 г. ТАСС. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 465. Л. 11.

[68] Краткий обзор итальянской печати за 11.10.1962 г.; информационный бюллетень от 15.10.1962 г. // АВПРФ, ф. 176, оп. 36, п. 155, д. 20, л. 39, 42.

[69] Определения Священного Синода от 10 октября 1962 г. // Журнал Московской Патриархии. 1962. № 11. С. 10.

[70] Заключительный доклад наблюдателя Русской Православной Церкви протоиерея В. Борового о первой сессии Второго Ватиканского собора от февраля 1963 г. [без точной даты] // Архив ОВЦС. Д. 27. 1963. С. 9-11.

[71] Подготовительный ко Второму Ватиканскому собору Секретариат по вопросам христианского единства с началом соборной работы стал постоянно действующей структурой Римско-Католической Церкви под названием Секретариат по содействию христианскому единству.

[72] Письмо председателя Секретариата по содействию христианскому единству кардинала А. Беа председателю ОВЦС архиепископу Ярославскому и Ростовскому Никодиму от 18.12.1962 г. // Архив ОВЦС. Д. 27. 1963.

[73] Cavallari A. Il Vaticano che cambia. Milano, Verona: Arnoldo Mondadori editore, 1967. P. 19.

[74] Информация председателя Совета по делам Русской Православной Церкви В. А. Куроедова в ЦК КПСС об участии на первой сессии Второго Ватиканского собора наблюдателей Русской Православной Церкви № 11/с от 16.01.1963 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 2042. Л. 8.

[75] Справка, подготовленная старшим инспектором Совета по делам Русской Православной Церкви Н. А. Филипповым [без даты] // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 508. Л. 7.

[76] Там же.

[77] Запись беседы второго секретаря посольства СССР в Чехословакии В. И. Малявко с директором Секретариата по церковным делам Министерства школ и культуры ЧССР К. Грузой от 14.01.1963 г. Из дневника В. И. Малявко № 47 от 22.01.1963 г. // Там же. Оп. 1. Д. 2129. Л. 4.

[78] Казем-Бек А. Л. О Втором Ватиканском соборе // Журнал Московской Патриархии. 1963. № 1. С. 72-76; Казем-Бек А. Л. Второй Ватиканский собор и современное человечество // Журнал Московской Патриархии. 1963. № 5. С. 74-80; Заболотский Н. А. Об энциклике «Pacem in terries» // Журнал Московской Патриархии. 1963. № 6. С. 74-80; Казем-Бек А. Л. К открытию второй сессии Второго Ватиканского собора // Журнал Московской Патриархии. 1963. № 11. С. 46-53.

[79] Вторая сессия Второго Ватиканского собора состоялась 29 сентября – 4 декабря 1963 года.

[80] Отсутствовали представители Албанской Церкви (как и на первой родосской встрече), а также Польской и Элладской Церквей. Архиепископ Афинский и всея Эллады Хризостом и некоторые члены Синода Элладской Церкви бойкотировали II Всеправославное совещание будучи несогласными с вынесенной на рассмотрение темой – направлением наблюдателей на вторую сессию Второго Ватиканского собора, что считали несвоевременным и даже неприемлемым для Православной Церкви. Синод даже обратился к властям Греции с просьбой запретить проведение Всеправославного совещания. Греческие власти не стали запрещать родосскую встречу, сочтя её внутренним делом Церкви. Однако после завершения II Всеправославного совещания Архиерейский Собор Элладской Церкви, собравшийся в Афинах в октябре 1963 года, большинством голосов с некоторыми оговорками одобрил решения родосской встречи.

[81] Телеграмма Патриарха Московского и всея Руси Алексия Архиепископу Константинополя-Нового Рима и Вселенскому Патриарху Афинагору от 23.09.1963 г. // Архив ОВЦС. Д. 31. 1963.

[82] Протокол № 18 заседания Совета по делам Русской Православной Церкви от 31.08.1963 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 2038. Л. 192.

[83] Послание Всеправославного совещания на Родосе // Журнал Московской Патриархии. 1963. № 11. 34.

[84] Записка заместителя председателя Совета по делам Русской Православной Церкви В. Г. Фурова в ЦК КПСС от 30.08.1963 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 2042. Л. 169-170.

[85] Мартано В. Роль Москвы: взгляд из Константинополя // Второй Ватиканский собор: взгляд из России. Материалы конференции, проходившей в Москве в апреле 1995 года / Под ред. Дж. Альбериго, А. Чубарьяна, А. Меллони, В. Гайдука, Е. Токаревой. М.: ИВИ РАН, 1997. С. 352.

[86] Отчёт секретаря Представительства Русской Православной Церкви при ВСЦ Б. С. Нелюбина председателю ОВЦС митрополиту Ленинградскому и Ладожскому Никодиму от 24.12.1964 г. // Архив ОВЦС. Д. 55-Б. 1964. С. 18.

[87] Меллони А. Начало второго периода: жаркие дебаты о Церкви. История II Ватиканского собора / Под ред. Дж. Альбериго; рус. изд. под общ. ред. А. Бодрова, А. Зубова. М.: Библейско-богословский ин-т св. ап. Андрея, 2005. Т. 3. С. 37.

[88] Телеграмма Патриарха Московского и всея Руси Алексия Католикосу-Патриарху всея Грузии Ефрему от 12.04.1963 г. // Архив ОВЦС. Д. 20. 1963.

[89] Вдохновитель и начинатель Второго Ватиканского собора Папа Иоанн XXIII скончался до начала второй соборной сессии в июне 1963 года.

[90] План мероприятий Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете министров СССР в связи с созывом в сентябре 1963 года второй сессии XXI Собора Католической Церкви [без даты] // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 508. Л. 1.

[91] Запись беседы с папой 6.12.1963 г. Составлено протоиереем В. Боровым 17.12.1963 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 509. Л. 64-67.

[92] Справка первого секретаря посольства СССР в Италии В. Галкина об итогах второй сессии Вселенского Собора № 594 от 25.12.1963 г. // АВПРФ, ф. 98, оп. 46, п. 67, д. 16, л. 47-48; ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 509. Л. 167-168.

[93] Справка о Втором Ватиканском соборе за подписью заместителя начальника второго главного управления Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР Ф. А. Щербака от 21.05.1962 [1964] г. // РГАНИ. Ф. 5. Оп. 55. Д. 72. Л. 68-69.

[94] Информация об итогах совещания руководителей государственных учреждений по делам религии и церкви европейских социалистических стран. Записка В. А. Куроедова, А. А. Пузина, И. И. Бражника, П. В. Макарцева в ЦК КПСС № 83с-84с от 12.06.1964 г. // Там же. Л. 92.

[95] Наблюдателями на третьей сессии Второго Ватиканского собора от Константинопольского Патриархата стали декан Греческого колледжа и богословской школы Святого Креста в Бруклайне архимандрит Пантелеимон (Родопулос) и профессор школы протопресвитер Иоанн Романидис.

[96] Приложение к отчёту о деятельности в качестве наблюдателя от Русской Православной Церкви на третьей сессии Второго Ватиканского собора (г. Рим, 14 сентября – 21 ноября 1964 года) члена ОВЦС, доцента Ленинградской духовной академии протоиерея Л. Воронова от 4.12.1964 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-Б. 1964. С. 10.

[97] Второй Ватиканский собор за четыре сессии принял шестнадцать документов: четыре конституции («О литургии», «О Церкви», «Об откровении», «О Церкви в современном мире»), девять декретов («Об общественных средствах передачи мыслей», «Об экуменизме», «О Восточных католических церквах», «О пастырских обязанностях епископов», «Об обновлении монашеской жизни с приближением её к условиям нашего времени», «О семинариях», «Об апостолате мирян», «О миссионерской деятельности Церкви», «О служении и жизни священника») и три декларации («Об отношении Церкви к нехристианским религиям», «О христианском воспитании», «О религиозной свободе»).

[98] Отчёт о приёме в честь 47-ой годовщины Великой октябрьской социалистической революции за подписью атташе посольства СССР в Италии А. Рассейкина № 439 от 21.11.1964 г. // АВПРФ, ф. 98, оп. 47, п. 69, д. 10, л. 51.

[99] Казем-Бек А. Л. Вторая сессия Ватиканского Собора // Журнал Московской Патриархии. 1964. № 2. С. 66-74; Казем-Бек А. Л. После третьей сессии II Ватиканского Собора. Папа Павел VI, коллегиальность епископата и римский примат // Журнал Московской Патриархии. 1965. № 1. С. 67-79; Казем-Бек А. Л. Ещё о II Ватиканском Соборе // Журнал Московской Патриархии. 1965. № 7. С. 68-73; Казем-Бек А. Л. После Ватиканского Собора // Журнал Московской Патриархии. 1966. № 4. С. 64-73.

Подборка полных версий пяти очерков первой сессии Второго Ватиканского собора, а также двух статей по итогам третьей сессии Собора хранится в Архиве Отдела внешних церковных связей // Архив ОВЦС. Д. 27. 1962; Д. 27-Б. 1964.

[100] Отчёт протоиерея В. Борового «Об итогах Второго Ватиканского собора и о перспективах наших дальнейших отношений с Римом» от 7.01.1966 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-В. 1965. С. 52-57.

[101] Там же. С. 56-59.

[102] Справка, подготовленная Н. А. Филипповым, от августа [без даты] 1967 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 122. Л. 4-5.

[103] Политика Ватикана в отношении СССР и европейских социалистических стран. Справка за подписью второго секретаря посольства СССР в Италии Ю. Карлова № 381 от 12.06.1970 г. // АВПРФ, ф. 98, оп. 53, п. 83, д. 8, л. 64-68.

[104] Там же. Л. 68.

[105] Письмо Патриарха Московского и всея Руси Алексия Папе Павлу VI от 14.08.1968 г.; ответное письмо Папы Павла VI Патриарху Алексию от 21.10.1968 г. // Архив ОВЦС. Д. 27. 1968.

[106] Обновление (итал.). Данный термин стал лозунгом Второго Ватиканского собора, выразившим стремление Римско-Католической Церкви к адаптации в условиях современности.

[107] Резолюция председателя ОВЦС митрополита Ленинградского и Ладожского Никодима на письме протоиерея В. Борового с приложением отчёта «Об итогах Второго Ватиканского собора и о перспективах наших дальнейших отношений с Римом» от 4.01.1966 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-В. 1965.

[108] Рапорт заместителя председателя ОВЦС епископа Зарайского Ювеналия председателю ОВЦС митрополиту Ленинградскому и Ладожскому Никодиму от 4.01.1966 г. // Архив ОВЦС. Д. 27-В. 1965. С. 15.