В статье выпускника аспиратнуры ОЦАД иерея Димитрия Александровича Лактюхина рассмотрены усилия Русской и Болгарской Православных Церквей по сохра­нению славянского монашеского присутствия на святой горе Афон. Представлены фрагменты переписки из общего корпуса документов, иллюстрирующие совместные действия Русской и Болгарской Православных Церквей в 1950-е гг. по спасению рус­ского монашества на святой горе Афон.

Афон со времени своего возникновения как монашеской республи­ки всегда был многонациональным, русские и болгары традици­онно составляли значительную часть насельников Святой Горы. Изучение проблематики славянского присутствия на Афоне ста­новится все более актуальным в последние годы. 24-25 января 2012 г. в Москве прошла Международная конференция в рамках XX Рож­дественских чтений: «Русский Афон как фактор духовного просве­щения России: к 1000-летию русского присутствия на Святой Горе (1016-2016 гг.)». На форуме прозвучал доклад Н.Н. Лисового «Свя­тая Гора и проблемы русского заграничного монашества», где была за­тронута проблематика вытеснения славянского монашества с Афона в XX в. В другом труде он отмечал: «Парадоксальным образом, с тех пор как власть над Святой Горой перешла в 1912 г. от мусульман-турок к православным грекам, положение русских и иных негреческих оби­телей изменилось. Новые власти сразу проявили стремление поставить святогорскую общину под свой контроль, «эллинизировать» ее, ограни­чив доступ на Святую Гору инокам-славянам» [Лисовой, 2016. С. 192].

После разгрома имяславцев на Афоне в 1912-1913 гг. [Иларион (Алфеев), 2013] наступает период постепенного упадка русского афонско­го монашества Святой Горы. В июле 1913 г. монахи-имяславцы в количе­стве 833 человек были депортированы из Пантелеимонова монастыряря и Андреевского скита в Одессу [Петр (Пиголь), 2002. С. 158]. В одном из своих последних донесений чиновник Министерства иностранных дел Российской империи Борис Саввич Серафимов по просьбе посла Рос­сии в Константинополе привел приблизительную статистику населения Афона на ноябрь 1913 г.: «Русских монахов, в том числе проживающих в болгарской и румынской обителях, около 4100 человек; греков — не­многим более 2700, румын — до 525, болгар — до 250, сербов — 75. Всего монашеское население Афона составляет 7650 человек. Соответственно, русские составляют 53И %, греки 35И %, румыны 7 %, болгары 3И %, сербы 1 %» [Герд, 2010].

В 1917 г. русских, по сведениям А. А. Павловского, автора путево­дителя по Афону, на Святой Горе находилось 2460 человек [Павловский, 1913]. Несколько другие цифры дает статистика МИДа: в 1917 г. гре­ков на Святой Горе было 6500 человек (61,9 %), русских — 3500 человек (33,3 %), болгар — 300 человек (2,9 %) и румын — 200 человек (1,9 %). Количество греков значительно увеличилось — с 2700 до 6500. Если рус­ских монахов стало меньше из-за мобилизации, то греческих, по этой же причине, — значительно больше: на Афоне скрывалось огромное коли­чество дезертиров из Греции, выдававших себя за монахов.

После революции октября 1917 г., когда русские монахи перестали получать поддержку от своего государства, а новые иноки уже не имели возможности приехать из России, можно говорить только о сокращении русского присутствия на Святой Горе.

В начале 1940-х гг. умирали монахи, которые в молодом возрасте приехали на Афон до революции. Так, в октябре 1941 г. умер схимонах Митрофан (Крашенинников), который в 1919-1923 гг. служил на под­ворье Пантелеимонова монастыря в Константинополе [Монахологий.., 2013. С. 308]. В 1942 г. умерло 11 русских монахов [там же. C. 308-311], в 1943 году — 14 [там же. C. 311-315], 1944 — 14 [там же. C. 315-319], в 1945 — 12 [там же. C. 319-321]. Анализируя биографии монахов, умер­ших в эти годы, можно прийти к выводу, что многие из них поступили в Пантелеимонов монастырь уже в 1920-е гг. из числа русских эмигрантов, ранее постриженных в монастырях западной части Российской империи, не вошедших в СССР, например, в Бессарабии. Согласно «Монахологию Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне», последний доре­волюционный постриженик обители умер в 1968 г. [там же. C. 348].

Стремительно сокращалась и братия болгарского монастыря Зограф. В 1903 г. в монастыре находилось 155 монахов. В 1930 г. — около 100 мо­нахов. В 1943 г., по воспоминаниям бывшего послушника Зографа свя­щенника Атанаса Илиева из с. Душева близ Севлиева, в обители было 57 монахов и послушник (из них 36 — из Македонии и Сев. Греции, 14 — из Болгарии и 3 — из Бессарабии). В конце Второй мировой войны семь зографских монахов, в том числе игумен, были обвинены в пособ­ничестве немцам, хотя их вина состояла лишь в том, что они ездили для закупки провизии в Болгарию в тот период, когда она входила в гитле­ровскую коалицию. Один монах умер, а остальные получили сроки за­ключения от 2 до 5 лет [Троицкий, 2003. С. 94]. В послевоенные годы (1954 г.) известно только общее число болгарских монахов во всех афон­ских монастырях — 36 человек [Масиель Санчес, 2009. С. 301-313].

Проблема сохранения славянского монашества в афонских мона­стырях занимает особое место в отношениях между Русской и Болгар­ской Церквами в XX в. Она начинает подниматься уже в самых первых контактах с Болгарской Православной Церковью в 1944 г. Так, в Госу­дарственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) отложилась справка Г.Г. Карпова о встрече сотрудников аппарата Союзной контрольной комиссии (СКК) в Болгарии А.И. Черепанова и Д.Г. Яковлева с митро­политом Софийским Стефаном 19 ноября 1944 г., где отмечено, что по­следний высказался за то, чтобы «Афон, где есть три монастыря почти русские, сделать самостоятельной республикой под протекторатом Бол­гарии, Югославии и Греции» [Власть и церковь в Восточной Европе.., Т. 1, 2009. С. 57-58].

Рубежной датой в обсуждении проблемы славянского монашеского присутствия на Афоне стал 1946 г. Патриарх Алексий I в этом году по вопросу судьбы Афона обратился к предстоятелям других Поместных Православных Церквей, о чём свидетельствует отложившийся в ГА РФ проект его ответа Патриарху Александрийскому Христофору на направ­лявшиеся накануне предполагаемого созыва Всеправославного совеща­ния в Москве в 1947 г. послания о гонениях в Восточной Европе:

«Гонения против православного славянства существуют, но не там, где об этом пишет лондонская пресса, а, к сожалению, на Святой горе Афонской, где уже несколько десятилетий систематически искореняется славянское монашество, а наше послание 1946 г. главам православных церквей, в том числе и Вашему Блаженству в его защиту, насколько знаем, до сих пор не имело практических результатов» [Письма патриарха Алексия I.., 2009-2010. С. 328].

В сохранившейся в фонде Р-6991 ГА РФ справке атташе посольства СССР в Софии М.Н. Петрова о положении в Болгарской Православной Церкви, относящейся к периоду не ранее 28 июля 1951 г. [Власть и цер­ковь в Восточной Европе.., Т. 2, 2009. С. 775-783], отмечено историческое болгарское присутствие на Афоне, участие министра правосудия Бол­гарии в комиссии по управлению имуществом Зографского монастыря, а также фактическая утрата в 1946 г. связи Болгарии с афонскими мона­стырями.

Совет по делам русской православной церкви считал тему славян­ского монашества на Афоне удобной для поддержания рабочих контак­тов между Русской и Болгарской Православными Церквами. Об этом свидетельствует отложившаяся в ГА РФ справка заведующего отделом по делам Центрального управления русской православной церкви Со­вета по делам русской православной церкви В.С. Карповича от 6 ноября 1952 г. В ней в числе мер активизации контактов для содействия избра­нию митрополита Пловдивского Кирилла на патриарший престол ре­комендуется (п. 2), чтобы Патриарх Алексий направил ему письмо под­держки, где в числе прочего поинтересовался, что делается для защиты прав болгарских монахов на Афоне [там же. С. 1020].

Ещё в одном документе ГА РФ — в записи беседы Г.Г. Карпова с чле­нами делегации Московской Патриархии, побывавшей на торжествах по случаю интронизации Патриарха Болгарского Кирилла от 19 мая 1953 г., — отмечено, что «патриарх Кирилл и патриарх Юстиниан ждут сигнала от Московской патриархии и готовы принять участие в обсуж­дении этого вопроса» [там же. С. 1053].

В справке старшего инспектора Совета по делам русской право­славной церкви М. Рогачёва о беседах атташе посольства СССР в Софии М. Петрова с главой дирекции по делам вероисповеданий М.Ц. Кючуко- вым от 21 мая 1953 г. сообщается о письме Патриарха Алексия митро­политу Кириллу от 29 августа 1952 г. «относительно защиты прав пра­вославных монахов негреческой национальности на Афоне», причём М. Кючуков отметил, что «этот вопрос уже согласован Кириллом с Русской и Румынской православными церквами (в Вене Кирилл разговаривал с Николаем Крутицким, а в Бухаресте с Румынским патри­архом)» [там же. С. 1058-1059]. В ходе встреч была достигнута договорён­ность о созыве в Бухаресте совещания «для разработки мероприятий по защите монахов негреческой национальности на Афоне» [Абрамов, 2019. С. 115]. К сожалению, ни письмо Патриарха Алексия от 29 авгу­ста 1952 г., ни рабочие материалы по упомянутым переговорам в ГА РФ не выявлены.

На Совещании глав и представителей Православных Церквей в Мо­скве в 1948 г. Болгарский Экзархат вместе с Сербской Православной Цер­ковью выдвинули дополнительно вопрос «О славянском монашестве на Афоне» [Деяния Совещания глав.., 1949. С. 88]. Эта тема вошла в ком­петенцию одной из созданных на Совещании комиссий — «О церков­ном календаре», в которую от Болгарской Православной Церкви вошёл архимандрит Мефодий (Жерев), являвшийся также и её председателем. В сборнике деяний Совещания содержится также полный текст докла­да архимандрита Мефодия (Жерева) «О положении славянских мона­стырей на Афоне» [там же. С. 334-348] (15 июля, заседание комиссии «О церковном календаре»). 1 марта 1950 г. архимандрит Мефодий напи­сал в Дирекцию исповеданий на имя Д. Карадимова письмо с изложени­ем деятельности, направленной на сбор помощи афонским славянским монастырям [ЦДА. Ф. 165. Оп. 9. е.х. 391. Л. 26-27].

В фонде Р-6991 ГА РФ среди материалов за 1957 г. отложилось сопро­водительное письмо митрополита Крутицкого и Коломенского Николая Патриарху Болгарскому Кириллу к копии письма Патриарха Алексия Патриарху Константинопольскому Афинагору о положении славянского монашества на Святой Горе Афон [ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 216. Л. 109]; само письмо Патриарха Алексия в ГА РФ не обнаружено.

Заслуживающий внимания корпус документов, связанных с со­вместными действиями Русской и Болгарской Православных Церквей в 1950-е гг. по спасению русского монашества на Святой Горе Афон хра­нится в фондах библиотеки Московской духовной академии (МДА).

Катастрофическое положение славянского монашества рисует ма­шинописная справка «Об Афоне» [Об Афоне, 1957. Л. 2], подготовленная, как следует из её содержания, на основании письма Ирины Посновой от 14 мая 1957 г. и повествующая, в частности, о путешествии духовного писателя С.Н. Большакова (1901-1999) на Афон.

«Сергей Николаевич Большаков остановился в монастыре св. Великомученика Пантелеимона. Посетил Карею. Он сообщил, что в 1910 году в Пантелеймоновском монастыре было 2000 русских монахов, 120 иеромонахов, 40 иеродиаконов, а теперь осталось не больше 55 монахов, 3 иеромонаха, 3 иеродиакона, и самый младший из них не ниже 50 лет... В Андреевском скиту в 1910 году было 800 монахов, а в настоящее время их — 16. В Ильинском скиту было 600, а теперь только 14» [там же].

Усилия Болгарской Православной Церкви описаны в одностранич­ном датированном 20 сентября 1957 г. машинописном документе «Памят­ная записка Болгарского Патриарха Кирилла по Афонскому монастыр­скому вопросу» [Памятная записка Болгарского Патриарха Кирилла.., 1957. Л. 1]. Патриарх Кирилл пишет (сохранена орфография оригинала):

«Св. синод Болгарской православной церкви послал еще четыре года тому назад письмо Его Святейшеству вселенскому Патриарху с просьбой разрешить болгарским монахам поступать в болгарские обители на Афоне (Зографский монастырь и келью “Достойно есть”). Ответ не получился. Несколько месяцев тому назад послали другую просьбу святейшему Вселенскому Патриарху о томже1, прося разрешить хотя бы нескольким болгарским монахам жить в болгарских обителях на Афоне. И на эту просьбу до сих пор не последовал ответ. Болгарские монастыри на Афоне остаются без людей. По последним сведениям, от месяца июля т.г. в Зографском монастыре осталось всего 17 монахов болгар. При этом положении близко время, когда в Зографском монастыре не останется болгар монахов, и, следовательно, эта тысячелетняя болгарская священная обитель останется в греческих руках. Весь болгарский народ чрезвычайно тревожен этим положением, ибо Зографский монастырь является церковной и национальной святыней» [там же. Л. 1].

Значимость данной темы лично для Патриарха Кирилла показывает наличие его карандашного автографа на нижнем поле документа, то есть справка была подготовлена по его указанию и была им авторизована, а может быть, и передана лично.

Сохранился машинописный русский перевод письма Патриарха Болгарского Кирилла Патриарху Константинопольскому Афинагору, не отмеченный конкретным номером или датой, так что о времени его отправления можно делать только предположения. Письмо начинается с подробного изложения духовного значения Святой Горы, которая, как отмечает Патриарх Кирилл, «является цветущим оазисом духовной жиз­ни и крепостью св. Православия» [Письмо Патриарха Болгарского Ки­рилла.., Л. 3-4].

Касаясь темы судьбы болгарского монашества, автор письма обра­щается к высокому адресату со следующими словами:

«Ваше Святейшество, болгарский народ имел и еще имеет на Афоне свои обители и своих иноков, которые имеют свою долю участия в постижении всеправославного единства. Но иноки-болгары на Афоне в большинстве уже весьма старые и немощные. Они постепенно отходят в вечность, и — по причине современной политической обстановки — нельзя их заменить новыми молодыми монахами, которые могли бы пополнить освобожденные места умерших. Вот почему, по решению Св. Синода Болгарской Православной Церкви, мы братски просим Вас сделать необходимое, чтобы дано было разрешение хотя бы десяти монахам молодым болгарам поселиться на Афоне» [там же].

Среди отложившихся документов имеется также машинописный документ на шести страницах, представляющий собой перевод с грече­ского на болгарский язык рецензии на вышедшую в 1935 г. в Афинах кни­гу «Македонский вопрос как основа Восточного вопроса» [Рецензия на книгу.., Л. 5-10]. Документ не отмечен конкретной датой. Он содержит подробные сведения о болгарском афонском монашестве XIX в. в кон­тексте политических и церковных перемен эпохи.

Очевидно, что в рамках взаимодействия с Болгарской Православ­ной Церковью в Московскую Патриархию попадали и старые докумен­ты из архива МИД Народной Республики Болгарии по афонской теме. Так, интерес представляет заверенный драгоманом МИД Болгарии А. Петровым 14 октября 1947 г. перевод с греческого статьи из издания «Ма­кедония» от 26 сентября 1947 г. «Специальный суд рассмотрит дело против 15 монахов-славян» [там же. Л. 11-13].

В попытки решения афонского вопроса были вовлечены и предста­вители болгарской общественности. Так, в фондах МДА хранится письмо бывшего болгарского дипломата А. Петрова, являвшегося «официаль­ным представителем русских скитов, монастырей и келий в Болгарии», на имя Патриарха Московского и всея Руси Алексия (в копии — Патри­арху Болгарскому Кириллу), где излагается история монастыря Зограф, описываются его связи с Болгарией в XX в. и его текущее сложное поло­жение, а также содержится следующая просьба:

«Прошу, Ваше Святейшество, ходатайствовать перед русским народным правительством, чтобы оно обратилось к греческому правительству за разрешением, чтобы болгары и русские могли поступать в болгарские и русские монастыри на Св. Горе, что в настоящее время строго запрещено греческой стороной...» [Письмо А. Петрова Патриарху Московскому.., Л. 20-29].

Исходя из вышеизложенного можно констатировать, что важной те­мой в отношениях между Русской и Болгарской Церквами был вопрос спасения славянского монашества на Афоне. Архивные материалы по­казывают, что данный вопрос поднимался с середины 1940-х гг., причём сначала в связи с послевоенным переустройством Европы, а в 1950-е гг. — с трудностями в отношениях с Константинопольским Патриарха­том и греческим церковным миром. Настоящая проблема примечатель­на тем, что она объединяла интересы двух Церквей, так как русское монашество и русское присутствие на Афоне в XX в. страдало так же, как и болгарское. Особенностью сохранившегося массива архивных до­кументов по данному вопросу является наличие отложившихся в фондах МДА материалов из Болгарской Патриархии, включая справочные ма­териалы Патриарха Кирилла и болгарских специалистов, занимавшихся данным вопросом.

Литература

1. Абрамов А. Взаимоотношения Русской Православной Церкви с Болгарской Православной Церковью в 1940-е-1950-е годы (исторические и источниковедческие аспекты): дис. ... канд. богословия. М., 2019. 272 с.

2. Власть и церковь в Восточной Европе. 1944-1953: Документы российских архивов: в 2 т. М.: РОССПЭН, 2009.

3. Герд Л.А. Русский Афон. 1878-1914 гг.: Очерки церковно-политической истории. М.: Индрик, 2010.

4. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 216.

5. Деяния Совещания глав и представителей Автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия Автокефалии Русской Православной Церкви. 8-18 июля 1948 года: в 2 т. М.: Московская Патриархия, 1949. Т. 

6. Иларион (Алфеев), митр. Священная тайна Церкви: Введение в историю и проблематику имяславских споров. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2013.

7. Лисовой Н.Н. Церковь, Империя, культура: Очерки Синодального периода. М.: Индрик, 2016.

8. Масиель Санчес Л.К. Зограф // Православная энциклопедия. М., 2009. Т. 20.

9. Монахологий Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Святая Гора Афон: Издание Русского Св.-Пантелеимонова монастыря на Афоне; Москва: Голос-пресс, 2013.

10. Об Афоне. Машинопись. Не ранее 14 мая 1957 г. // Библиотека МДА. Коллекция документов.

11. Павловский А.А. Привет с Афона: Путеводитель по св. Горе Афонской. В память 300- летия царствования Дома Романовых. 1613-1913. СПб., 1913.

12. Памятная записка Болгарского Патриарха Кирилла по Афонскому монастырскому вопросу. 20.09.1957. Машинопись. Автограф // Библиотека МДА. Коллекция документов.

13. Петр (Пиголь), игум. Афон. Русские иноки на Афоне в XVIII — нач. XX вв. // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 4.

14. Письма патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров — Совете министров СССР. 1945-1970: в 2 т. М., РОССПЭН, 2009-2010. Т. 1.

15. Письмо А. Петрова Патриарху Московскому и всея Руси Алексию Машинопись. Без даты // Библиотека МДА. Коллекция документов.

16. Письмо Патриарха Болгарского Кирилла Патриарху Константинопольскому Афинагору. Машинопись. Без номера и даты / Пер. на русский язык // Библиотека МДА.Коллекция документов.

17. Рецензия на книгу «Македонский вопрос как основа Восточного вопроса». Машинопись / Перевод с греческого на болгарский, заверен А. Петровым // Библиотека МДА. Коллекция документов.

18. Троицкий П.В. Русские на Афоне. XIX-XX вв. М., 2003.

Источник: Лактюхин Д.А. Борьба Русской и Болгарской Православных Церквей за сохранение славянского монашества на Афоне в 1950 годы // Христианство на Ближнем Востоке. 2021. Т. 5. № 3. С.44-55.